ЧАСТЬ 2. ВОСПОМИНАНИЯ НОВОЗЕМЕЛЬЦЕВ

АДУШКИН В.В., АХАПКИН В.П., БАРКОВСКИЙ Е.Н., ГАЛСТЯН И.А., ГАРНОВ В.В., ГОЛЛЕР Е.Э., ГОРНОВ В.В., ГОРБЕНКО Б.З., ГУСЬКОВА А.К., ЗОЛОТУХИН Г.Е., КАТРАНОВ Ю.С., КАТРАНОВА Г.И., КАУРОВ Г.А., КИСЕЛЕВ В.М., КОВАЛЮКОВ А.К., КУДРЯВЦЕВ Г.Г., ЛОМОВЦЕВ Е.М., ЛЕПСКИЙ В.И., МИХАЙЛОВ В.Н., МАТУЩЕНКО А.М., МОРОЗОВ Ю.М., НАДЕЖИНА Н.М., ОВСЯННИКОВ Г.А., ПАСЕЦКИЙ В.М., РАЗОРЕНОВ А.А., СЕРГЕЕВ Н.Д., СМИРНОВ Ю.Н., ТИМОФЕЕВ В.А., ТРУТНЕВ Ю.А., УСПЕНСКИЙ С.М., ХАХИН Г.В., ХРИСТОФОРОВ Б.Д., ЦАУБУЛИН В.А., ЦЫКАНОВСКИЙ В.И., ЧУМАЧЕНКО Г.С., ШИТИКОВ Е.А

КАК ЭТО БЫЛО

капитан 3 ранга, ветеран подразделений особого риска Ю.С. Катранов

Как ударники - ударно,

В холод, в снег, в ночную тьму

Собирали массу данных

Про ударную волну .

СЛУЖБА

Хочется, чтобы не забылись события, которые произошли 35-40 лет назад. Документальных источников почти не осталось. Приходится полагаться на память, которая, как известно, не всегда является совершенным инструментом.

Заранее приношу извинения за возможные ошибки в датах описываемых событий, в написании фамилий, имен и отчеств.

В 1957 году я окончил Калининградское Высшее Военно-морское училище, гидрографический факультет, по специальности инженер по техническим средствам кораблевождения, т.е. специалист по всем видам компасов, гирокомпасов, лагов, эхолотов, автопрокладчиков, авторулевых.

В ноябре 1958 года окончил ВСОК при МУРЭ, который располагался в городе Гатчина. Меня переквалифицировали в начальника берегового поста наблюдения и связи. Перед окончанием ВСОК, в октябре 1958 года, я женился на преподавательнице математики училища и лишил училище ценного педагогического кадра. ВСОК окончен. Получено направление начальником самого западного поста СНИЗ, на границе с ФРГ, на берегу Любекской бухты. Через бухту виден город Любек - это уже в ФРГ, лагеря Польской армии Андерсена. В темное время суток с наблюдательной вышки в мощную стереотрубу можно наблюдать освещенные окна казино и танцующие пары. По итогам боевой и политической подготовки пост занял 2-е место среди постов СНИЗ ДКБФ. Я был награжден грамотой командующего ДКБФ и получил звание старшего инженер лейтенанта.

1960 год. Начались хрущевские сокращения армии и флота. Пост ликвидировали, и в марте 1960 года я оказался в Лиепайском учебном отряде связи и радиолокации командиром взвода - преподавателем. В моем подчинении оказалось 50 человек вчерашних студентов, рабочих, колхозников, со школьным образованием от 7-ми классов до незаконченного высшего, с хорошим и с отвратительным знанием русского языка, которым нужно было дать понятие о службе в ВМФ, обучить уставам и основам специальности, по которой они будут служить на флоте.

В сборнике «Атомный архипелаг», в очерке Вахромеева В.А. и Галкина В.М., упоминается фамилия старшины 2-ой статьи Чебанюк. Готовясь к написанию этих заметок, я просмотрел свои архивы и нашел журнал успеваемости 2-го взвода 10-ой роты ЛУОСР. В журнале значится Чебанюк В.А. 1941 г. рождения, 10 классов, член ВЛКСМ, г. Батуми, кузнец, русский. Чебанюк хорошо учился, и хорошо проявил себя в условиях Новоземельского полигона. Демобилизовался он в звании главного старшины. Из этого же взвода вместе с Чебанюком В.А. служил еще один мой воспитанник Валерджан Д.С. 1941 г. рождения, 8 классов, член ВЛКСМ, Новый Афон, механизатор чайной плантации, армянин. Отдыхая в 1966 году с женой в Сочи, я встретил младшего лейтенанта МВД Валерджана Д.С., участкового уполномоченного большого села километрах в 20-ти от Сочи. Я и моя жена были «арестованы» и увезены в это село, а там мы на своей шкуре ощутили, что значит кавказское гостеприимство.

Служба в учебном отряде шла своим чередом. Строевые занятия, политические занятия, физкультура и немного занятий по специальности. В середине 1960 года к нам прибыл старший лейтенант Одуло В.Д. Стало известно, что служил он на Новой Земле, но где и чем занимался мы не знали. Подписка о неразглашении действовала безупречно.

В октябре 1961 года меня вызвали в штаб. Там находились два неизвестных мне капитана 2-го ранга. Пригласили человек восемь офицеров в звании не выше капитана. Беседовали индивидуально. Предложили перевестись на Крайний Север и заняться там испытательской работой. В какое место Крайнего Севера и каков профиль работы - сказано не было.

Я сказал, что нужно посоветоваться с женой. Придя в роту, рассказал Одуло В.Г. о предложении. Он заметил, что вероятнее всего это полигон на Новой Земле.

Все мы немного авантюристы, да и служба в учебном отряде меня совершенно не устраивала. Да, надоели вечные строевые занятия, невостребованность моих профессиональных, инженерных знаний. Я уже решил дать согласие, но предстоял трудный разговор с женой. Мы только что немного обустроились. В сентябре 1960 года родился сын. Нам дали, почти в центре города, громадную комнату в 26 кв. метров в доме дореволюционной постройки, с паркетным полом, с потолками высотой 3,5 м. Жена преподавала математику в старших классах средней школы. И все это нужно было бросать. Не обошлось без слез. Но если надо - значит надо.

Иду в штаб Лиепайской базы, нахожу капитана 2-го ранга и даю согласие. Первое, что делается - берется подписка о неразглашении всего, что дальше будет со мной, в противном случае - уголовная ответственность. Мне сказано, что я направляюсь в научно-исследовательский институт на Новую Землю, не сказали, чем буду заниматься, но сообщили, что все привилегии служащих на Крайнем Севере у меня будут. Был направлен на медкомиссию, которую быстро прошел, т.к. был молод и не особенно подвержен вредным привычкам (алкоголь, курение). Началось ожидание.

Из всех офицеров, согласившихся служить на новом месте, отобрали двоих - меня и капитана Прохорова А.П., радиотехника, такого же, как и я командира взвода - преподавателя учебного отряда. Прохоров был на пять лет старше меня, и как воспитанник кубанского казачьего полка успел повоевать. Почему выбор пал на него и на меня - до сих пор не знаю. В феврале 1962 года пришел вызов. Ехали мы без жен. Для того чтобы жену пустили на полигон, ей нужно было найти там работу.

Сначала нас направили в Северодвинск, потом военным самолетом мы вылетели из Архангельска и приземлились на аэродроме в поселке Рогачево 20 марта 1962 года.

Встречаясь на сборах наших выпускников, я выяснил, что из гидрографического факультета нашего выпуска на Новой Земле побывало всего четверо. Я попал в «науку» в/ч 77510 «Д». С нашего инженерного отделения в ракетном дивизионе ПВО служил старший лейтенант Поленов С., из гидрографического отделения были Глазко А. и Гребенщиков Ю. - капитан-лейтенант. Последний в конце службы был начальником гидрографии ДКБФ. Глазко А. и Гребенщиков Ю. служили в гидрографическом отделе базы.

Поздний вечер 20 марта 1962 года. ИЛ-14 приземлился на Рогачевском аэродроме. В самолет вошел мичман и предупредил, чтобы никто не покидал своих мест до окончания проверки документов. Из соседнего кресла донеслось: «Начинается шарашкина контора». Только потом я узнал, что отделом режима руководит капитан 1-го ранга Шарашкин.

Проверены документы, подошли к зданию «аэропорта», если так можно назвать деревянный барак не очень больших размеров. Нас ждал ГТС (гусеничный тягач средний) - замечательная машина, плавающий вездеход, которая так нам помогала во время проведения испытаний.

Кузов ГТС закрыт, в маленькие оконца ничего не видно. Когда остановились и вылезли, то увидели освещенную улицу большого поселка с двухэтажными каменными и деревянными домами. Нас привезли в общежитие.

Встретил и разместил нас по комнатам комендант, мичман Варшавец. Личность в какой-то мере историческая. Потом он рассказывал, что на новой земле с 1948 года, проходил здесь срочную службу, да так и остался. «Если ты полюбишь Север, не разлюбишь никогда» - так пел в 60-е годы известный певец, и он был недалек от истины.

Утром предстояла беседа с начальником НИЧ (науки в/ч 77510 «Д»). Я тогда не анализировал пройденный путь. С чем же я подходил к «вратам науки»? А вот с чем. Мне 27 лет, окончена средняя школа, почти окончен Воронежский аэроклуб, окончено ВВМУ, окончен ВСОК, четыре года службы в офицерских должностях, женат, есть сын. Не очень много, но и не мало.

Утром мы оказались в штабе «науки». Встречал нас начальник штаба майор Малер и особист. Опять заполнение многолистовых анкет, взятие подписки о неразглашении. Это уже третья, одна осталась в Лиепае, вторая в Северодвинске. Никакие природные катаклизмы не спасли бы меня от наказания, если бы я где-нибудь проболтался. Хотя бы одна из подписок обязательно сохранится и сработает.

Как-то, читая корабельный устав, я нашел параграф, где было сказано, что при представлении командованию по новому месту службы, нужно облачиться в парадную форму с кортиком, при всех орденах и медалях. Начистив ботинки до зеркального блеска, нацепив единственную медаль «40-летия ВС СССР» пошел представляться. Нас принял подполковник Касимов О.Г. Об этом человеке можно писать и писать и, наверное, не найдется в его поведении, в любых ситуациях, ни одного черного штриха. Честное слово, мой внешний вид подполковнику Касимову О.Г. понравился. Беседа окончилась тем, что меня в должности инженера-испытателя направили в отдел ударных волн.

Отдел в марте 1962 года представлял собой сплав опыта и молодого задора. Часть офицеров имела солидный опыт службы, прошла войну, им было за 40, но большинство либо только что пересекли 30-ти летний рубеж, либо подходили к нему. Начальник отдела, капитан 1-го ранга Бойко Е.М., очень спокойный человек, никогда не повышавший голоса, но умевший настоять на своем. Он напоминал отца многодетного семейства, который дает детям пошалить, но способен и приструнить их, если шутки зайдут слишком далеко.

Подполковник Миропольцев А. По возрасту он был, пожалуй, одним из старейших офицеров не только отдела, но и института, подходил к 50-ти летней черте. У него был большой опыт исследовательской работы. И он, как бы негласно, был руководителем научных работ в отделе.

У нас был учебный класс. На доске подполковником Миропольцевым А. написана 3-х этажная формула с двойными или тройными интегралами. Миропольцев ходит по комнате, смотрит на формулу, облизываясь, как кот на сметану, потом стремительно падает на стул, и начинает что-то лихорадочно писать. Видимо из-за возраста подполковник Миропольцев А. держался несколько отчужденно и в близкие контакты с «молодежью» не вступал.

Капитан 2-го ранга Бритов К. - начальник лаборатории, он отвечал за материально-техническое обеспечение отдела. Претензий к нему никогда, никаких не было. Капитан 2-го ранга Бритов - участник ВОВ. Как-то он пришел в отдел при всех регалиях. Отдел был просто озарен светом орденов, их, кажется, было три, и медалей около дюжины и очень жаль, что мало кто в отделе знал, где воевал Бритов К., за что получил награды.

Майор Кошелев И.И. - подрывник-виртуоз. Главной же его чертой был неиссякаемый запас оптимизма. Готовишься к проведению опыта - работа на льду, мороз, ветер валит с ног, хочется плюнуть на все и забраться в тепло. Подходит Кошелев И.И. и незатейливой шуткой вызывает улыбку или даже смех. Все неприятности отходят на второй план, и продолжаешь работать, а ветер и мороз уже не кажутся такими злыми. Теперь о молодежи.

Капитан-лейтенант Рассказов В.В. Если человек талантлив, то он талантлив во всем, чем занимался. Рассказов В.В. был и прекрасным научным работником и прекрасным инженером-испытателем. С глубоким прискорбием приходится говорить о нем в прошедшем времени. В возрасте около 40 лет он защитил кандидатскую диссертацию и умер от сердечного приступа.

Я не знаю почему, но В.В. Рассказов стал моим наставником не только по службе, но и по жизни. Валентина отличали основательность и уверенность при выполнении любой работы, даже при игре в преферанс. Он не был всепрощающим добрячком, за «хлопы», допущенные по собственной инициативе, попадало от него по первое число, но без повышения голоса, без истерических нот. Ведь не зря именно В.В. Рассказова во время полевых работ назначали руководителем группы.

Во время проведения подземных взрывов именно он входил в расчетную группу, оценивающую амплитуду перемещения грунта во время взрыва. Их выводы о последствиях взрывов, в том числе о сохранности домов в районе шахт, блестяще подтверждались.

Капитан-лейтенант Слепченко М.Р. - прирожденный испытатель, тундра испытательного полигона была для него родным домом. Азартный рыбак и охотник.

Капитал-лейтенант Виноградов Л.Н. Технарь до мозга костей. Хлебом не корми, но дай разобраться в какой-нибудь электронной схеме, доискаться до неисправности в приборе, починить любой вид датчика. Очень увлекающаяся натура. Он мог, например, с капитан-лейтенантом Слепченко М.Р. всю ночь (!!!) проиграть в шахматы, а утром, вместе с матросами сделав зарядку, уехать оборудовать поле.

Капитан-лейтенант Борисов Г.И. Даже его внешний вид говорил - перед вами научный работник. Очки в золоченой оправе. Вечно что-нибудь изучающий, уравновешенный, спокойный, способный аналитически осмыслить любое событие.

Немного позже меня прибыл капитан-лейтенант Бакуров, тоже Геннадий. В отделе появилась неразлучная научная пара. Гена второй, тоже в очках с золоченой оправой, и тоже невозмутимый аналитик.

Капитан-лейтенант Борисов Г.И. в дальнейшем стал кандидатом наук.

Капитан Бурдуков был прирожденным хозяйственником от бога. Недаром он стал после Бритова К. начальником лаборатории. Дослужился Бурдуков К. до звания полковника, сейчас проживает в Екатеринбурге.

Старший лейтенант Коновалов С.Н. - признанный специалист, фанатик изучения ударной волны в морской среде. Просто и доходчиво передавал знания об аппаратуре, регистрирующей это явление. Часами он настраивал аппаратуру, тарировал датчики и при испытаниях получал отличные результаты. Еще Коновалов С.Н. имел за плечами музыкальную школу по классу гитары. А какое застолье могло обойтись без гитары? Об этом мы поговорим ниже, когда попытаемся вспомнить детали повседневного быта «науки».

Капитан-лейтенант Кузнецов Вадим, ст. лейтенант Крикунов Е.П. Они заканчивали службу на полигоне. Были хорошими специалистами испытателями.

Позже отдел пополнился старшим лейтенантом Ломовцевым Е.М., капитаном Князевым А., его другом капитан-лейтенантом Назаровым Маратом, капитаном 3 ранга Иоффе Л. - новым подрывником участником ВОВ, сменившим Кошелева И.И., тоже профессионалом высочайшего класса. Все они органически влились в работу отдела, и ни по каким параметрам никогда не имели замечаний.

Представленный перечень офицеров отдела далеко не полный. Я прекрасно помню еще как минимум двух офицеров и мичмана, служивших вместе со мной, но память не сохранила их фамилии и имена.

Были в отделе и два техника - женщины Масленцова Л. и Горбунова Г. Они являлись украшением отдела, а для холостяков (соломенных) напоминали о том, как выглядит женщина. Ведь до лета 1963 года женщин на полигоне было очень мало.

Руководство института и отдела делало все возможное, чтобы вновь прибывшие сотрудники как можно быстрее изучили специфику работы, освоили методики испытаний, научились самостоятельно пользоваться приборами.

Капитан-лейтенант Рассказов В.В. взял на себя эту заботу обо мне. Ведь я только в общих чертах знал о поражающих факторах атомного оружия. Пришлось «обложиться» соответствующей литературой. Знакомство с регистрирующей аппаратурой проводилось практически. Подводил меня Рассказов В.В. к приборам и об их действии рассказывал либо сам, либо просил это сделать одного из офицеров, который обслуживал аппаратуру.

Вот сижу я и читаю толстенное описание многоканального осциллографа. Подходит капитан-лейтенант Виноградов Л.Н. «Брось «ломать» мозги над этим текстом, где нужных сведений 20%, , а остальное - никому не нужная чушь. Что должен делать осциллограф? Вести запись с различными скоростями на восьми дорожках. Для этого он служит». Вот так кратко и очень понятно объяснялась работа прибора.

Недели через две после моего прибытия капитан-лейтенант Борисов Г.Н. уже привлек меня к наружным испытаниям по разрушению льда малыми тротиловыми зарядами. А испытания проводились на водоеме, расположенном почти в центе поселка Белушья, между зданиями института и штаба базы. Мне было наглядно объяснено, как нужно проводить опыт, что такое чистота эксперимента, как важно в опыте учитывать все, даже кажущееся мелочами.

Ударный отдел, помимо непосредственного участия в ядерных испытаниях, проводил комплекс экспериментов по изучению свойств льда при воздействии на него взрывов. Например: как нужно расположить заряд - на поверхности или заглубить его? Если опускать под лед, то на глубину скольких диаметров заряда?

Я почти сразу же включился в эту работу. Нас поселили на второй площадке. Во льду долбили майны, 2х2 метра, а делать это нужно было только вручную, пешнями, т.к. взрывной способ нарушал структуру льда. Сделать это было не так-то просто. Толщина льда 160-200 см, на последнем этапе в майну поступает вода, а на улице минусовая температура и стоять по колено в воде, хоть и в утепленных резиновых сапогах, не очень-то приятно. Опускался заряд. Вес его был килограммов 100. В майну опускаются на различную глубину датчики. Взрыв. К небу стремительно поднимается столб воды высотой метров 60-70, летят вверх глыбы льда. Одна такая глыба, килограмм 200, чуть не рухнула на вагончик, где стояла регистрирующая аппаратура.

Потом идет замер площади разрушенного льда, оценивается величина осколков льда на разрушенном участке. Старший лейтенант Коновалов С.Н. объяснил мне применение методики обработки осциллограмм. Впервые в жизни я обсчитывал процессы, которые совершались в наносекунды.

Однажды, когда был подготовлен очередной взрыв, примчалась ГТС с начальником НИЧ контр-адмиралом Рахмановым В.В. и начальником политотдела института. В нашей группе был сотрудник 3-го отдела, который фиксировал информацию о взрывах на пленку. Ему положено было получить очередное воинское звание - капитан. Подполковник Миропольцев А. четко доложил обстановку, потом Рахманинову предоставили возможность включить рубильник. Грохнул взрыв. Радостный начальник института вручил офицеру новые погоны, поздравил его и сказал несколько добрых слов в его адрес. Закончив свою миссию, начальство уехало, а мы продолжали работу.

Уже в апреле 1962 года стало известно, что летом будут проводиться воздушные испытания. В отделе начали готовить аппаратуру, производить тарировку датчиков, готовиться к оборудованию испытательных площадок.

А учеба не прекращалась. По инициативе начальника отдела капитана 1 ранга Бойко Е.М. регулярно проводились семинары, как и во всех солидных научных организациях. На семинарах шел обмен опытом, доводились до всех сотрудников института интересные статьи из переводной иностранной литературы. Так капитан-лейтенант Борисов Г.И. делал сообщение о параметрах ударной волны и ее воздействии на военную технику, промышленные и граж-данские сооружения по результатам атомных испытаний в штате Невада (США) в 1950-51 г.г.

Мне поручили рассказать об устройстве электровакуумных приборов (радиоламп), работе колебательного контура, усилительных устройств. Тема мне была знакома, т.к. полтора года именно с этим я сталкивался в учебном отряде. Занятие прошло хорошо. Не знаю насколько искренне, но подполковник Миропольцев А. после окончания воскликнул: «Наконец-то я понял, как работает пентод».

Второе занятие называлось очень просто. «Все об ударной волне». И вот тут-то я был жестоко наказан. Зазнайство никого никогда не доводило до добра. Первое занятие прошло успешно, ко второму я подготовился плохо, совершенно забыв, что мои слушатели на ударной волне «собаку съели». После моего выступления послышались вопросы. «Скорость движения ударной волны известна, а какова скорость передвижения воздушных или водяных масс в самой волне?», «На высоте один метр от поверхности Земли мощность (сила воздействия) ударной волны столько-то кг/см 2 , а сколько будет на высоте 6, 12, 18 метров?» Для меня это был очень хороший урок, я до сих пор краснею, вспоминая это событие.

Примерно через год, став младшим научным сотрудником (МНС), я уверенно выступил с докладом на тему: «О выборе рациональной методики определения постоянных электродинамических сейсмографов».

Практиковались семинары с приглашением сотрудников нескольких отделов. Капитан 2 ранга Кузнецов В.В. блестяще рассказал о новой аппаратуре, регистрирующей радиоизлучения, капитан-лейтенант Горбунов В. рассказал о воздействии светового излучения. Именно после этого занятия я уяснил, что по продолжительности светового излучения можно с точностью до ± 20% определить мощность ядерного взрыва в тротиловом эквиваленте.

По теме «Алгоритмы обработки результатов испытаний» провел занятия капитан З-го ранга Иоффе Л. Он, видимо, еще в академии занимался этим вопросом, но всех практических тонкостей не учел и подвергся резкой критике.

В конце июня 1962 г. большинство сотрудников всех отделов института перебралось в губу Митюшиха и началась подготовка опытового поля.

Одной из задач отдела ударников было обеспечение замера воздушной ударной волны на различных расстояниях от эпицентра взрыва. Регистрирующие приборы устанавливались кольцеобразно вокруг эпицентра на различных расстояниях от него. Тогдашние капитан-лейтенанты В.А. Вахромеев и В.М. Галкин писали в своем очерке «В десятисуточной готовности» о «бочках», но бочки эти были специальные. Цилиндр из 5 мм металлического листа, диаметром 800мм, примерно на метр вкапывался в землю. Верхняя часть цилиндра по всей поверхности имела «окна» диаметром 100мм, внутрь цилиндра ставились два аккумулятора, каждый весил около 25 кг, а над ними, на растяжках, два регистрирующих прибора СО-725.

На наше счастье во время взрывов из примерно 50-ти бочек были вывернуты только две. Установка такой бочки не такая уж простая операция. От бочки, по четырем направлениям, на расстоянии 150-200 метров ставились включатели, реагирующие на ударную волну и световое излучение. Включатели соединены с бочками кабелями. При подходе ударной волны включатели запускали регистрирующую аппаратуру. Кабель следовало укладывать в траншею и сверху засыпать землей.

Грунты на опытовом поле в основном каменистые и копать такую траншею достаточно тяжело. Тут помогала смекалка. Был изготовлен плуг, прицеплен к ГТС, сверху на плуг становился матрос, и траншея просто выскребалась.

При оборудовании точек мы столкнулись с интересным явлением. “Бочку” оборудовали, все работает. Проверяем через два дня - в цепях короткое замыкание, проверяем кабель - повреждена изоляция. А диверсантами оказались лемминги. Эти мышеподобные светло-серые существа, не боящиеся человека, даже позволяли взять себя на руки. Лемминг - любимая пища песцов, и те и другие завезены на Новую Землю в начале века. Леммингам страшно понравилась хлорвиниловая изоляция, вот они ее и грызли.

Как всегда времени на спокойное оборудование опытового поля не хватило, последние дни перед взрывом приходилось работать по 20 часов в сутки, благо солнце в это время не заходило. Но это были «цветочки». С «ягодками» мы столкнулись в конце года, когда ударили морозы и пошел снег.

Эпицентр опытового поля находился примерно в 12 км от палаточного городка в губе Митюшиха, а «бочки» последнего «кольца» отстояли от эпицентра примерно на 6 км. Ночью, когда идет снег, да еще с ветром, заметает все, не только «бочки», но даже эпицентр, на котором стояли уголковые отражатели и большие емкости для мазута. Отыскать что-либо в такой обстановке крайне трудно. Командой, устанавливающей уголковые отражатели, командовал капитан Суслов П.И., который за испытания 1961 года был награжден орденом Красной звезды. Шутя, мы команду Суслова называли «уголовниками». Он не обижался.

Мы стали у «бочек» ставить 3-х метровые шесты с флагами. Для определения места бочки решили сделать сигнальный прибор. В металлический ящик с крышкой, снабженной мощной пружиной, чтобы крышка могла открываться, даже если ее занесет снегом, ставится шесть трубок - стволов для ракет. По радиосигналу срабатывает пиропатрон, откидывая крышку, и через каждые 15 минут выстреливаются ракеты. Подполковник Касимов О.Г., ознакомившись с предложением, дал ему «зеленую улицу». Был изготовлен ящик, радиоустройство, стволы-направляющие, все в лабораторных условиях срабатывало идеально, но не было часов, которые, будучи запущены по радиосигналу, обеспечили бы работу спускового механизма. Такие часы имелись, но не на Новой Земле. Была сделана заявка, но дойти она не успела. Воздушные и наземные испытания были прекращены.

Несмотря на тяжелые климатические условия, подготовка опытового поля продолжалась. Нужно было быть очень внимательным, чтобы не произошло какого-нибудь ЧП, особенно со смертельным исходом. Предпосылки к этому были.

Ищем очередную «бочку». Лепит снег, видимость метров 5. Я наполовину вылез из кабины. Даже мощные парашютные ракеты ничего осветить не могут. Остановил ГТС, вылез, прошел метров 8-10 и увидел обрыв глубиной метров 12.

В другой раз чувствуем, что ГТС выскочила на какую-то очень ровную дорогу. Остановились. Водитель срывает шапку и разгребает снег, а под снегом лед, а толщина льда 4 - 6 см. Мне водитель говорит, что у него в корпусе нет ни одной пробки и, окажись мы в воде, плавающий ГТС немедленно пошел бы ко дну. Дня через два, почти на том же месте, матрос выскочил на лед и провалился. Благо глубина подо льдом была небольшая, он только промочил ноги.

На БК-3, во время герметизации кабелей в трубах, которые заливались кипящим парафином, оказалась вода и вот струя расплавленной водно-парафиновой смеси ударила офицеру в лицо. Каким образом не пострадали глаза - одному богу известно. Все же бог есть.

Однажды я заблудился. Вовсю лепит снег. По радиостанции доложил обстановку. Слышу, что где-то рядом, по уровню слышимости, находится ГТС капитан-лейтенанта Кузнецова Вадима.

Он просит дать ракету. Даю. Вижу его ответный выстрел, в пятистах метрах от себя - за небольшой сопкой.

Пропал ГТС одного из испытателей. Прошли все сроки его возвращения, а его все нет и нет. На радиовызовы не отвечает. Подполковник Касимов О.Г. отправил на поиски капитан-лейтенанта Слепченко М.Р. и меня.

Не отъехали мы от причала и двух километров, как увидели ГТС пропавшего капитан-лейтенанта. Не повезет, так не повезет. Заблудился, рация вышла из строя, но все хорошо, что хорошо кончается.

Для получения полной картины параметров ударной волны теоретики приняли решение на одном из участков опытового поля просверлить шурфы диаметром 120мм и глубиной 4, 6, 8 10 метров. В шурфы устанавливаются датчики, потом шурф сверху засыпается землей. Для установки датчиков предлагалась тренога, метра 3,5 высотой и набор штанг для опускания датчика с помощью троса и лебедки. В инструкции по эксплуатации было все, кроме методики установки датчиков. Спасибо, что рядом оказались два прикомандированных специалиста московского института физики Земли. Они имели дело с установкой и показали, как нужно устанавливать датчики.

Однажды в гордом одиночестве занимаюсь установкой датчиков. Нагнулся, а тренога по каким-то причинам стала падать. Почувствовал сильнейший удар в нижнюю часть тела, где спина теряет свое благородное название. Весил я тогда килограмм 80. Удар отбросил меня метра на 1,5. Минут десять лежал, боясь пошевелиться, потом, этакой раскорякой, добрался до домика и улегся на койку. Будь удар чуть пониже, пришлось бы мне искать работу в одном из гаремов какого-нибудь восточного правителя. Долго еще в бане я ловил насмешливые взгляды, когда на нижней части того места, откуда ноги растут, обнаженные банные подельщики видели синяк, сначала синий, потом желтый, размером 5х10 см.

При выезде для испытаний на поле Д-2 нас поселили на эсминце проекта «30 Бис». Меня назначили начальником подвижной лаборатории. А это - масса материальных ценностей, одних аккумуляторов 90 штук и самое страшное - спирт, четыре канистры по 20 литров. Ехали бутыли с серной кислотой для аккумуляторов. Бутыль 50 литров, помещена в плетеную, конусообразную корзину. У одной бутыли была плохо закрыта пробка, кислота разлилась.

Прибыли на место. Стали разгружаться. Я схватил бутыль, вытащил из помещения на палубу, а в это время вывалилось из корзины дно. Бутыль шлепнулась на палубу, а палуба-то железная. Бутыль вдребезги. Кислота окатила мне ноги до колен. Счастье, что на эсминце было много пресной воды. Сняты брюки, ботинки, носки и минут 30 ноги промывались ледяной водой. Все обошлось без последствий. Правда, брюки превратились в Вологодские кружева, а от ботинок с носками остались одни подметки.

Во дворе отдела выставили аппаратуру, протянули питающие кабели. По чьему-то недосмотру на кабель подали не 24В, а 220В. Кабель задымился. Стоящий рядом офицер, только что прибывший в отдел, заинтересовался дымящим проводом и взял его в руки. Раздался какой-то нечеловеческий вопль. Офицер упал и бьется на земле. К счастью, стоящий рядом матрос не растерялся. Он лопатой выбил провод из рук офицера. Воздействие тока оказалось недолгим. Пострадавший даже не потерял сознание и через 20 минут полностью пришел в себя.

Про радиосвязь нужно сказать следующее. Когда хорошая погода - связь действует безукоризненно. При пурге, ветре - в наушниках треск, шум и какое-то невнятное бормотание. Организаторы радиосвязи почему-то давали контрольное время выхода для доклада всем станциям в одно и то же время. Представляете, что творилось в эфире, когда 20-25 корреспондентов одновременно пытаются выйти на связь с командным центром.

Вызывало удивление то, что ГТС не были оборудованы навигационной аппаратурой. После Новой земли я попал на завод, который эту аппаратуру делал с 1958 года (танковая навигационная аппаратура ТНА). ТНА идеально подходила бы для ГТС. В довершение этого у нас почему-то не было крупномасштабных карт опытового поля.

Я проработал на полигоне с марта 1962 по август 1965 года. Несмотря на подмеченные недостатки, надо сказать, что за это время ни одного крупного ЧП, в том числе со смертельным исходом, в «науке» не было.

Еще хочу привести пример взаимной выручки или помощи, которая в условиях полигона не была каким-то исключением.

Выехал на опытовое поле, идет негустой снег, но день выдался какой-то неудачный. Снег рыхлый и ГТС все время садится на брюхо. Вылезаем с помощью бревна, а если оно не помогает, то в ход идут лопаты. А тут еще при переезде через какой-то ручей лопнула гусеница. ГТС по камням по инерции проскочил несколько метров и встал. С берега до гусеницы не добраться. Пришлось мне снимать сапоги, закатывать брюки и в воде цеплять гусеницу к тросу. Совместными усилиями мы ее вытащили и поставили на место. Потом мы немного заблудились. Стало смеркаться, и тут мы выскочили на БК-3. На душе стало полегче, т.к. до пирса осталось 12 км по видимой дороге. Нас встретил капитан-лейтенант Вахромеев В.А. Попросили у него пить, т.к. у нас кончилась вода, а пить из речек и водоемов на опытовом поле не рекомендовалось. Расспросив нас, где мы так задержались, Вахромеев мгновенно принял решение. Появился хлеб, была вскрыта банка мясных консервов, появился спирт и сладкий чай, такой крепкий, что в зековских зонах его назвали бы чифирь. Мы подкрепились, усталость прошла - хоть снова поезжай оборудовать «бочки». А ведь я с капитан-лейтенантом Вахромеевым В.А. был почти незнаком. Он из другого отдела, в силу специфики своей работы большую часть времени проводил на опытовом поле. Он, кажется, был уже старшим научным сотрудником, т.к. прибыл в институт из академии и был уже ветераном полигона. И, не считая это чем-то особенным, просто помог инженеру-испытателю.

Испытания шли своим чередом. После взрыва нам представлялись ГТС или вертолет. В защитных костюмах, в респираторах, мы выезжали на опытовое поле, снимали осциллограммы с регистрирующих приборов, укладывали их в освинцованные прорезиненные мешки и передавали их офицерам фельдъегерской связи. Одним из них был капитан 2-го ранга Левченко С.Г., сын адмирала Левченко Г.И., балтийский катерник, который вместе с Героем Советского Союза Гуманенко В.П. громил немецкие конвои на Балтике в 1941-1945 г.г.

Сказать честно? Я ни разу не видел термоядерного взрыва в его естественном виде. Вспышка, появляется огненный шар, ярче тысячи солнц, потом поднимается столб пыли, увенчанный грибовидной шапкой. Все обстояло значительно проще.

Перед взрывом нас эвакуировали на кораблях в район Малых Кармакул, от опытового поля это миль 40-50. В стороне опытового поля мы наблюдали яркую зарницу, которая охватывала весь горизонт, потом шел приглушенный, раскатистый звук. Ударная волна до нас не доходила.

Один раз видел, как отделилась от ракеты боевая часть, а носитель, кувыркаясь, полетел к земле.

По команде с КП корабли отправлялись к опытовому полю с группами первого броска. На ГТС или вертолете отыскивали «бочки», снимали приборы и возвращались к причалу. Там сбрасывали защитные комплекты, а за время нахождения на поле так вспотеешь, что в штанах химкомплекта хлюпает влага. Химкомплекты потом сжигались на берегу залива. Идешь в душ, потом обед и как сурок заваливаешься спать.

Перед выходом на опытовое поле нам давали два карандаша дозиметра грубого и точного замера. После возвращения с поля дозиметры сдавались, а данные их заносились в специальный журнал. Потом данные полученных доз суммировались, но до нашего сведения эта сумма не доводилась. Насколько я знаю, испытателей не очень волновало количество рентген в том месте, где мы работали. Мы были молоды и ничего не боялись. Видимо дозы радиации на опытовом поле были не очень высоки, т.к. запрета на выполнение работ никогда не поступало.

Начальником радиационной службы был майор Пушкарский В.П. Среднего роста, с прекрасной фигурой атлета. Он каждое утро, независимо от погоды, совершал пробежки вдоль берега залива. Добежит до шлагбаума, около него 2-3 минуты энергично отработает бег на месте, возвращается на пирс, где делает интенсивную зарядку. Жаль, что его примеру не следовал ни один сотрудник науки.

Возвращаясь после очередного взрыва на эсминец, я увидел убитого песца. В кают-компании рассказал об этом. Майор Пушкарский попросил меня съездить за этим песцом. Ехать мне очень не хотелось, но я согласился, т.к. понимал, что просит он не из праздного любопытства. Песца спрятали в мешок и отправили на исследование в лабораторию НИЧ.

Впоследствии, при подземных взрывах, нас обучили рассчитывать время нахождения на объекте при предполагаемом уровне радиации.

При выезде на поле нам сообщали, сколько времени отводится на проведение работ. В последних числах декабря 1962 года прогремел последний воздушный взрыв. Поступила команда провести демонтаж опытового поля. Мы работали буквально круглые сутки. Загружаем вертолет МИ-4. Положили положенные 800 кг, но оборудования еще осталась достаточно много. «Грузи все» - говорит командир вертолета. Натужно ревя двигателем, вертолет взлетает и благополучно добирается до места разгрузки.

Можно признаться, что за эти три-четыре дня я истратил почти двухмесячную норму осветительных ракет. Так же было и в других отделах. Все опытовое поле время от времени покрывалось всполохами разноцветных огней. Интересно, что думали моряки на кораблях охранения, видя такие фейерверки?

С некоторым трепетом я представил подполковнику Касимову О.Г. акт на списание боезапаса. Он нисколько не удивился, увидев проставленные там цифры и, ничего не спрашивая, подписал его.

Позже мы узнали, что это были последние воздушные испытания термоядерного оружия в СССР. И от сознания причастности к этим событиям внутри росло чувство гордости и самоуважения.

Мы переключились на подготовку аппаратуры к подземным взрывам. Шло ее изучение, отрабатывалась методика замеров. Летом 1963 года мне было присвоено звание капитан-лейтенант инженер, и стал я младшим научным сотрудником.

Группу сотрудников направили на Семипалатинский полигон, где в то время шла подготовка к подземным испытаниям.

Мы сравнивали условия двух полигонов. То, что было под Семипалатинском можно считать курортом по сравнению с нами. Природные условия юга средней полосы. Город расположен на берегу Иртыша, добротные кирпичные и панельные дома со всеми удобствами, снабжение свежими продуктами круглый год, разнообразие молочных продуктов, свежих овощей и фруктов хорошего качества, есть даже пиво.

С интересом знакомились с оборудованием штольни. Освоили установку различных датчиков и убедились, что наши методики оценки результатов испытаний не очень-то отличаются от применявшихся здесь. Аппаратура одинаковая, только у них использовались высокочувствительные сейсмографы Кирноса. Их у нас не было, да и в дальнейшем они не появились.

С режимным отделом у нас были трения. Мы приехали в своей форме, а она почему-то резко отличалась от армейской. Чтобы мы не «выделялись», нам выдали белые армейские полушубки, заставив на них одеть погоны. Секретность была соблюдена. Взрыва мы не дождались.

Вернулись к себе и начались будни с выездом в зону испытаний к штольням и оборудование их аппаратурой.

Длина штольни полтора километра, датчики нужно ставить в бетонный раствор. Была у нас вагонетка, куда входило 0,5м 3 раствора, перевозили мы вагонетку сами. Такой вид транспорта, по меткому определению капитан-лейтенанта Борисова Г.Н., назывался «офицерская каурая».

Установка датчиков, трассировка и подключение кабелей, постоянный контроль за целостностью электрических цепей (т.к. в штольне работает масса людей и повреждение кабеля может быть в любую минуту) - все это требовало большого внимания и затрат времени.

У меня случайно сохранился полевой дневник 1964 года. Работаем в штольне. Я откомандирован в Белушью, откуда нужно привести необходимые материалы и оборудование по спецификации, а также открытки, конверты и книги.

Наш отдел не только ставил датчики в штольне, но и оборудовал специальные измерительные площадки на поверхности. И оказалось, что собственных сил у отдела не хватает. Нам дали помощников из других отделов. Лейтенант Асеев М.И. (отдел 1), капитан-лейтенант Горбунов В.Н. (отдел 3), капитан Самоваров (из какого он отдела - не помню) были быстро переквалифицированы в «ударников» и блестяще справлялись со своей задачей.

Капитан-лейтенант Горбунов В.Н. на своей площадке и в передвижном домике просто организовал комфортные домашние условия. Дорожки посыпаны песком, на окнах занавески, на подоконниках не хватало только горшков с геранью. Горбунов угощал соленым гольцом собственного приготовления. Вкуснота необычайная.

Во время проведения и воздушных и подземных испытаний и в губе Митюшихе и в проливе Маточкин Шар нас постоянно посещали руководители базы и институтов. Генерал-лейтенант Кудрявцев Г.Г. и сменивший его контр-адмирал Збрицкий Е.П. постоянно встречались с испытателями, как с офицерами, так и с матросами, отвечали на довольно каверзные вопросы и оперативно решали проблемы, возникающие в процессе работы испытателей. Так, например, были пересмотрены сроки выдачи обуви, расширен ассортимент выдаваемой технической одежды. Стали выдавать комбинированные резиновые сапоги. Начальники НИЧ контр-адмирал Рахманов В.В. и сменивший его капитан 1 ранга Саблуков С.Н., начальник Ленинградского института капитан 1 ранга Яковлев Ю.С. даже жили в поселках, обслуживающих опытовые поля. Видели мы там и начальника 6-го отдела ВМФ адмирала Фомина П.Ф., Главнокомандующего ВМФ адмирала флота Горшкова С.Г.

Однажды в Белушьей в НИЧ было приказано всем надеть белые халаты. Начался их лихорадочный поиск и подгонка. Потом нас предупредили, что ожидается визит высокопоставленного лица, руку пожимать ему не сильно, претензий не высказывать, на вопросы отвечать четко.

Где-то перед обедом поступает команда: «Всем быть на рабочих местах». Мы мгновенно разбежались по комнатам, стали «рассматривать» стоящую там аппаратуру. Услышали, что в вестибюле отдела раздалась команда «Смирно» и начальник отдела громким голосом докладывает: «Товарищ адмирал флота Советского Союза ...» на этом доклад был прерван. Открывается дверь и в комнату стремительно входит капитан-лейтенант. Бросилось в глаза, что форма прекрасно сидит на нем и материал чуть-чуть в лучшую сторону отличается от нашего. Капитан-лейтенант прошел в дальний угол комнаты, все присутствующие попали в его поле зрения. Потом вошел Горшков С.Г. с каждым поздоровался за руку.

«Есть ли претензии, товарищи?» «Претензий нет». «Спасибо за самоотверженный труд!» Кортеж во главе с Горшковым С.Г. направляется дальше.

Адмиралу флота Горшкову было 55 лет, но казался он значительно старше и выглядел каким-то усталым.

Во время работ на полигон прилетали и приплывали специалисты из других НИИ. Особенно много было сотрудников из НИИ ВМФ (руководитель института – контр-адмирал Яковлев Ю.С., доктор технических наук) и института физики Земли (Москва). Они не только оказывали практическую помощь рекомендациями, но и как простые инженеры-испытатели участвовали в оборудовании опытовых полей.

В свою очередь наши сотрудники бывали в командировках на учебе в НИИ ВМФ, ИФЗ и других организациях на Большой Земле, что немало способствовало успешному проведению испытаний.

Несколько слов о партийно-политической работе. Начальником политотдела базы был контр-адмирал Белоусов П.В. Он часто бывал на опытовых полях, вникал в жизнь испытателей, знал обо всех трудностях в их работе. Ежедневного политического давления при производстве работ не ощущалось. Никто не требовал проведения политических семинаров, проведения политических информаций, конспектирования работ классиков марксизма-ленинизма. Самым заметным политработником науки был подполковник Шорохов. Он, в отличие от многих других политработников, не отыскивал недостатков в работе подчиненных. Он жил среди испытателей. К моему великому стыду я не могу вспомнить, был ли подполковник Шорохов начальником политотдела науки или освобожденным секретарем партийной организации.

К некоторым политработникам, особенно политотдела базы, было, если помягче сказать, не очень лояльное отношение. В то время была масса анекдотов про Н.С. Хрущева. И вот политработник с большим количеством больших звезд на погонах вещает: «Некоторые офицеры занимаются антипартийной и антигосударственной деятельностью, пороча руководителя партии и государства Н.С. Хрущева, который ведет страну к коммунизму. Поддерживает мир во всем мире и т.д. и т.п.» Причем его слова не были пустой угрозой. «Смешать с грязью» рассказчика анекдотов было совсем не сложно.

Через месяц состоялся октябрьский 1964 года пленум. Хрущев снят. И с той же трибуны опять гремит тот же голос: «Товарищи! Хрущев зазнался, но в том и сила нашей партии, что его во время сумели остановить. Да здравствует Брежнев Л.И., друг народов, строитель коммунизма, борец за мир...»

А подготовка к подземному взрыву идет своим чередом. Могу засвидетельствовать, что абсолютная темнота, когда в штольне вырубают освещение, абсолютно одинакова, как в штольне Новой Земли, так и в штольне Семипалатинского полигона.

Я пытался, любознательности ради, выяснить у шахтеров скорость проходки штольни. Бригадир, улыбаясь мне, ответил, что лет через 5-7 я приеду к нему в гости на Украину, устроимся мы в саду с бутылкой доброй горилки и он мне все расскажет и про скорость прохождения штольни, и про породы камня, которые они долбят, и другие вопросы. К сожалению, в гостях у него я не был и про скорость проходки ничего не знаю.

Еще мне кажется, что в штольнях Семипалатинска теплее, чем в штольнях Новой Земли.

Вдруг замечаешь, что усиливается режим. Перекрыли вход к штольням. Ясно. Везут заряд. Его перевозка от Белушьей до Маточкина Шара, а может быть и на прямую с Большой Земли, без захода в Белушью (я не знаю), всегда сопровождалась огромной секретностью. Сотрудники Средмаша, изготавливающие заряд, в силу режимных требований не позволяли себе широкого общения. Мы им тоже отвечали холодной вежливостью. А может так и нужно было, чтобы кто-нибудь где-нибудь что-нибудь не натворил.

Приготовления все закончены, опустел поселок. Испытатели на кораблях по проливу Маточкин Шар отошли от штольни километров на 5 (расстояние зависело от метеоусловий)

Взрыв. Склон сопки вздрогнул, с довольно таки большой площади поднялась пыль, а корабли сопровождения уже пошли к пирсу. Испытатели готовятся к выходу на берег, чтобы снять регистрирующие приборы.

Нужно сказать, что большая заслуга в успешном проведении испытаний принадлежит матросам и старшинам кадровой команды НИЧ. Они принимали самое активное участие в оборудовании опытовых полей, никогда не отказывались от порученной работы, переносили все тяготы нелегкой жизни и службы на Новой Земле.

Вызвало удивление, когда СМИ сообщили, что группа матросов на Новой Земле, убив часового, захватила заложников в здании Рогачевской школы и потребовала самолет для вылета на Большую Землю. Не хочется детально подвергать анализу данный дикий случай. Из материалов СМИ мозно сделать вывод, что все дело в офицерах. Меркантильный подход к жизни от «новых русских» метастазами проник и в офицерское общество. Жить только для себя становится для некоторых из них основой основ. Результат на лицо.

Я не знаю ни одного случая, чтобы в наше Новоземельское время матрос не был накормлен, чтобы процветала «дедовщина». Офицеры всегда пытались помочь матросам в преодолении трудностей.

Выезжает группа на опытовое поле, а один матрос натянул кирзовые сапоги на босые ноги. А на улице -12 ° С. Офицер снимает носки с себя и отдает матросу. У офицера утепленные сапоги, можно обойтись и без носок.

Выезжая в поле на 8-10 часов, брали с собой сухой паек. Естественно сухой паек матроса и офицера отличались, но все шло в общий котел, все делилось поровну. При таком отношении матрос и работал честно, с большой отдачей, аккуратно и четко выполняя все задания.

Командиром кадровой команды науки был капитан Никольский, очень интересная личность - мастер спорта по пулевой стрельбе, входил в сборную СССР. Даже в суровых условиях Новой Земли поддерживал спортивную форму. Пробежки, зарядки, не курил, алкоголь по большим праздникам и не более 100 грамм. А на стрельбище с обыкновенным СКС творил чудеса. Вы видели, чтобы человек и оружие составляли единое целое? А я видел. Десять выстрелов с расстояния 100 метров при сильном ветре из положения лежа - 98 очков, из положения стоя - 96 очков.

У Никольского был целый арсенал стрелкового оружия и пистолетов. Обыкновенная трехлинейка системы Мосина имела такой вид, что сам конструктор ее бы не узнал. Старшиной кадровой команды был мичман Донгаузер. Впоследствии его дочь была одной из сильнейших фигуристок одиночниц СССР.

Я не могу перечислить имена всех матросов, которые участвовали в испытаниях, некоторые уже упомянуты мною. К нашему отделу был прикомандирован матрос, кажется его фамилия Трошин, который, единственный из всех срочнослужащих науки, был награжден Орденом Ленина. Трошин - горьковчанин, по мирной профессии – мастер по изготовлению струнных инструментов. «Товарищ старший лейтенант! Приезжайте к нам в Горький, я Вам такую гитару излажу - на международных конкурсах будете выступать». Я не играю на музыкальных инструментах и, хотя бывал в Горьком, попыток отыскать Трошина не делал.

Листаю чудом сохранившийся полевой дневник. Мне его подарили в ИФЗ. На титульном листе напечатано - Академия наук СССР. Разве это не льстит самолюбию? Встречаются фамилии матросов братьев-близнецов – С.Н. и Г.Н. Тихоновых. Настолько похожи, что во время футбольного матча первый тайм играл один, второй тайм - другой, помочив волосы водой.

Матрос Первов - миниатюрный, с нежным румянцем на щеках. Задушевно исполнял песню: «Издалека долго течет река Волга...»

Матрос Глушко - оригинальный полусредний сборной науки по футболу. Его бег с очень высоким подниманием коленей приводил противников в недоумение, а Глушко проскакивал к воротам и либо забивал сам, либо отдавал хороший пас.

Матрос Стерлигов - внешне увалень, но в нужный момент - сгусток энергии, очень тщательно выполняющий работу.

Матросы Серга, Толоконников, Киселев, Давыдов - этих я помню хуже, но кто-то из них был прекрасным баянистом, непременным участником художественной самодеятельности. Когда в Белушьей появились девушки-матросы, около отчаянного сердцееда роились симпатичные морячки.

Ну, вот и все. По мере сил и возможностей немного осветил служебную деятельность полигона с высоты своего служебного положения. Теперь перейдем к стороне, о которой мало пишут, но которая существует и иногда больше, чем служебная деятельность, влияет на жизнь любого человека.

О БЫТЕ

В середине 60-х годов была популярна песня: «А нам не страшен ни вал девятый, ни холод вечной мерзлоты, ведь мы ребята, ведь мы ребята 60-той широты». Уже констатировалось, что на 60 градусах северной широты погода - не мед, работалось трудно. Мы же были на 72-м градусе северной широты, а это на 12 градусов, или на 720 миль, или на 1300 км севернее. В районе губы Белушья, губы Митюшиха, пролива Маточкин Шар - тундра и сопки покрыты только мхом. На юге, в районе губы Черная, встречаются карликовые березы, даже попадались грибы, похожие на зеленушки, кое-где есть черника. Севернее ничего этого я не видел. И в Белушье и на опытовых полях комары и гнус нам не особенно досаждали.

Досаждали холод снег и ветер. Восемь месяцев в году среднесуточная температура отрицательная. Снег более или менее сходит в конце июня, а в конце августа выпадает снова. В очерке о физико-географических условиях написано, что снежный покров небольшой. Это как сказать, смотря что считать небольшим. В Белушьей жилые двухэтажные дома до середины второго этажа заносило снегом. Местные ребятишки прямо с крыши дома прыгали на склон сугроба и скатывались на землю.

Иногда домики заносило метра на три выше крыши. Копалась штольня, чтобы выбраться на поверхность. Не дай бог вспыхнуть в домике или вагончике пожару. Спасение вызывало очень большие сомнения. Даже на ровной поверхности глубина снежного покрова достигала более 2-х метров. Это я сам проверил. У меня со снегом как-то не сложились отношения. Я его ненавидел. И когда этот снег счищали мощные тракторные бульдозеры на основе тракторов С-80, С-100, С-140, становилось легче на душе. «На вот, получи, гад, как не старайся, ты нас не засыплешь».

Морозы, когда термометр падает ниже 20-ти градусной отметки, редки. Зато ветры дуют такие, что все тепло выдувается и при -10 ° С. Идешь против ветра и тело наклонено к земле градусов на 30. Порыв внезапно кончается - ты носом летишь в снег! Чтобы что-нибудь видеть, изготавливались из плексигласа специальные экраны. Они были двух типов. С ручкой или с резинкой, чтобы экран одевать на шапку. Снег и ветер иногда создавали нулевую видимость. Трудно в это поверить, но люди делали несколько шагов от дверей дома, а потом эту дверь не могли найти. Семейным предписывалось иметь дома 3-х дневной запас продуктов. Пурга имела три градации. Третий вариант - в школе прекращались занятия. Второй вариант - женщинам предписывалось сидеть дома. Первый вариант - из дома никому выходить не разрешалось.

При поездках по тундре столкнулся с интересным явлением. Небо затянуто облаками и тундра, под снегом, кажется абсолютно плоской - скрадываются возвышенности и впадины. Только метрах в 2-3 от ГТС они вдруг проявляются.

Ранней весной - другая беда. Небо безоблачное, сияет солнце. Искрится снег. Нескольких часов, проведенных на воздухе, достаточно, чтобы вечером была сильная резь в глазах, слезы и потеря зрения процентов на 80. Спасают только черные очки. Благо, что воспаление глаз со временем проходит.

Весной вылезают все «прелести» длинной полярной ночи. Стрижешь ногти на ногах, а они без всякой боли слезают с пальцев. Тут и авитаминоз, и световая недостаточность, и повышенная солнечная радиация, т.к. в высоких широтах слой атмосферы тоньше, чем на Большой Земле.

Трудные погодные условия требуют и соответствующей экипировки. Зимой все ходят в полушубках, которые называют хромированными, из-за их блестящей черной поверхности, меховые шапки, валенки с галошами.

Для работы в поле выдаются меховые куртки и штаны, ватные куртки с цигейковым воротником, называемые спецпошивом, теплое нательное белье, теплые носки и портянки, сапоги яловые, резиновые. И те, и другие были и в утепленном варианте.

В очерке Негина Е.А. «Рассказы по памяти» говорится о посещении одного из постов ПВО. Командир поста одет немыслимо. На солдат жалко смотреть. Заботы о них никакой нет. Не знаю, о каких годах идет речь, но у нас такого не было. Как писал Вахромеев В.А., часто приходилось выполнять работы, ползая на животе по грязи, но никто не мог сделать испытателю замечание, что он выглядит как босяк.

В помещении НИЧ разрешалось ходить только в ботинках и в форме. Капитан-лейтенант Борисов Г.Н. всегда носил белоснежные манжеты, которые сантиметров на 5 высовывались из рукавов кителя или тужурки и имели красивые запонки из дымчатого топаза. Если надевались тужурки, то белые рубашки выглядели безукоризненно, в них можно было идти на дипломатический прием.

Летом иногда выпадали и очень теплые дни. В конце июня 1964 года стояла очень жаркая погода. Температура поднималась до +30 ° С на солнышке. Однажды на рыбалке на пресных озерах мы решили искупаться. Так как женщин с нами не было, то залезли в воду в костюмах Адама. Верхний слой воды, толщиной примерно метр, прогрелся замечательно, но стоило в воде принять вертикальное положение, как ноги попадали в такой холод, что впору было не выскочить, а вылететь из воды, как баллистическая ракета во время подводного старта.

Я видел купающихся в проливе Маточкин Шар, но сам решиться на это не смог. Суровые погодные условия на полигоне требовали и соответствующего питания. Можно сказать, что питание было обильным, но выдерживались ли в нем нужные нормы витаминов, утверждать не берусь. Свежие фрукты и овощи, в основном яблоки, огурцы и помидоры, были довольно редкими гостями за нашим столом. Теоретически круглый год были свежие капуста и картошка, но такого низкого качества, что до 40% шло в отходы. Витамины обеспечивали различные овощные консервы, да в магазине в Белушьей можно было купить фруктовых компотов и различных соков.

Все же нужно признаться, что основой пищи были консервы. Приедались они довольно быстро и просто в рот не лезли, особенно блюда с сухой картошкой. Может это и грубо будет сказано, но эта сухая картошка - дрянь порядочная.

Холостяки питались в столовой, а семейные офицеры получали паек. Все офицеры получали дополнительный паек, состоящий из мясных и рыбных консервов, сыра, галет и сгущенного молока. Один из офицеров поставил своеобразный рекорд. Отдыхая, лежа в гостинице на койке, он в течение дня высосал 8 банок сгущенки, т.е. месячную норму.

Работая в поле мы питались на эсминце. У нас была своеобразная лотерея. Поступило на камбуз большое количество коричневых вьетнамских яиц, но не очень свежих. Их отваривали и предлагали всем желающим по 8 копеек за штуку. Тухлые откладывались в сторону. Потом нашлись два мичмана, которые оказались любителями тухлых яиц, видимо у них были какие-то китайские гены. Они ели эти яйца и, как ни странно, остались живы.

Питание в Маточкином Шаре было организовано в бараке-столовой. Там одним из интендантов был майор Рихтер - милейший человек. Нахальная «испытательная» молодежь, которой надоели каши, сочинила песенку и весело ее распевала.

«Смело мы в бой пойдем

За суп с картошкой.

И Рихтера убьем

Столовой ложкой.

Рихтер услышал

И испугался...

Бульбы нам выдал,

А сам смотался».

Видимо с общественным питанием было не так уж плохо. Я не помню ни одного случая массового заболевания кишечно-желудочными болезнями.

В рационе не было свежего молока, молочных продуктов, свежих яиц. Последние заменял яичный порошок, а из сухого молока изготавливали простоквашу и даже творог. Не было мягких колбас, их заменял колбасный фарш, очень похожий на американский, который появился у нас во время войны. До сих пор с грустью вспоминаю колбасу «в спец пошиве». Сначала колбасу запаковывали в кожуру из кишок, потом в целлофан, потом заливали парафином и помещали в парусиновый чехол. Колбаса полукопченая могла очень долго храниться. Были и сырокопченые колбасы. Еще вспоминаются консервированные сосиски. После Новой Земли нигде таких вкусных не встречал. Перебоев со свежим хлебом не было.

Жены научились из пайковых продуктов делать очень вкусные блюда. Говядина и свинина в фольге запекалась в духовках, получался вкусный карбонат или буженина. Сгущенка варилась прямо в банках, получался сливочный крем, а с ним и с печеньем делались торты и пирожные.

Один раз, когда моя жена уже была директором школы, а мичман-кладовщик одним из ее радетелей, нам достался замороженный гусь. И мы с друзьями встречали Новый год с самым настоящим жареным гусем.

Хочется немного «критикнуть» интендантов базы. Паек и доппаек весили не мало. Самой жене не всегда по силам было донести паек до дома, тем более что склады располагались километрах в двух от жилого массива. День получения пайка выливался в сложнейшее мероприятие. Утром жены бежали занимать очередь, нужно было быть первыми, а то мало чего хорошего достанется. Муж в это время отпрашивается со службы и мчится на помощь жене. Потом, впрягшись в рюкзак и прихватив в руки пару тяжелых сумок, доставляет продукты домой. А ведь можно было бы организовать и расфасовку продуктов на складе, взять транспорт и развести продукты по домам. Но кому это нужно?

Еще отсутствовали лимонад и пиво. Лимонад заменялся соками, минеральной водой и пакетиками с содой и сиропом. Бросишь пакетик в стакан с водой - получается шипучка. До 1965 года на базе был «сухой закон». В 1965 году открыли кафе, где продавалось шампанское. Месяца полтора по вечерам в кафе было довольно много посетителей, а потом в кафе заходили лишь редкие компании.

Еще нужно отметить наличие в местном магазине крабов. На Большой Земле они были роскошью, а тут, до массового приезда женщин, их можно было купить сколько угодно. Открываешь банку, разворачиваешь пергаментную бумагу и начинаешь уничтожать один из вкуснейших деликатесов, существующих на свете.

Вторым деликатесом, который редко встречался на Большой Земле, была вяленая флотская вобла. В магазине она появлялась не очень часто, но если появлялась, то закупалась в громадном количестве. Идет по поселку человек со счастливым лицом и несет в руках пакет, почти с него величиной, с этой самой воблой. А самое вкусное в этой рыбке - икра.

В Белушьей жилой фонд состоял из нескольких пятиэтажных панельных домов, двухэтажных кирпичных и деревянных домов. Холостяки проживали в общежитиях, в кирпичных двухэтажных домах, как правило, по 4 человека в комнате. Имелись все бытовые удобства, вплоть до горячей воды. Семейные, как правило, получали комнату в деревянных домах. Там была канализация и холодная вода. Для нагревания воды в ванных использовались колонки, которые топились дровами. В поселке было несколько коттеджей, и жили в них не только высокие начальники, но и рядовые сотрудники различных подразделений базы.

Асфальтовых тротуаров в поселке почти не было, а так как дождь и мокрый снег здесь были обычным явлением, то грязи хватало. Сапоги были самым распространенным видом обуви.

Холодильников не было. И чтобы продукты не портились, их помещали в сетки-авоськи и вывешивали за окна. Балконов в домах тоже не было. Однажды инициативные солдаты-строители достали где-то секатор, прибили его на шест и стали срезать эти сетки. Супостаты были пойманы с поличным и наказаны. А почему бы руководству базы не позаботиться об обеспечении семей, да и офицеров, живущих в общежитиях, холодильниками? В общем объеме средств, расходуемых на испытания, это составило бы незначительную часть.

Был в поселке кирпичный дом офицеров со зрительным залом на 600 человек, спортивный зал, плавательный бассейн, двухэтажная панельная школа, кирпичная почта и баня.

В это время еще не вышел на экраны фильм Рязанова «Ирония судьбы или с легким паром!», но групповые походы в баню практиковались во всю. У нас не было веников. Но мы использовали пучки авиационной резины. В отличие от героев фильма как-то не принято было выпивать прямо в бане. Да и зачем это было делать, если я и капитан-лейтенант Виноградов жили прямо напротив бани. Послебанные сто грамм в домашней обстановке и под хорошую закуску усваивались дома куда лучше.

В поселке были прачечная, ателье мод, правда, закройщики не всем нравились, парикмахерская, мастерская по ремонту обуви.

В полевых условиях в проливе Маточкин Шар тоже была прачечная и организована походная баня, состоявшая из двух палаток. В первой раздевались, во второй мылись. Воду нагревал специальный котел с соляровыми форсунками. А особенно хорошо можно было помыться на ОС-30 «Байкал», там была пропасть пресной воды. На эсминце в душе использовалась забортная вода и хотя Баренцево море не очень соленое, все же после мытья волосы на голове стояли колом, а тело чесалось.

Чем же занимались жители Белушьей в свободное от службы и испытаний время?

Спорт. В спортивном зале постоянно играли в волейбол и баскетбол. Волейбольная команда науки неоднократно была чемпионом базы. Блестяще атаковал противника старший лейтенант Кокарев Ю.Н., почти двухметровый, но изящный молодой человек. Непробиваемо стоял в защите, вытаскивая самые «мертвые» мячи, капитан-лейтенант Елтышев Г.С., а вот свои художественные способности он скрывал. Признанным художником, певцом Новоземельской природы, был старший лейтенант Ф. Чуркин. Он рисовал в стиле Рокуэлла Кента или Рериха. Ф. Чуркин подарил моей жене 4 акварели пейзажей Новой земли. Кто бы их ни увидел, сразу вопрос: «Рерих, Кент?» Будучи в середине 70-х годов в Североморске, я видел объявление в газете, что в Доме офицеров открыта персональная выставка картин капитана 2-го ранга Чуркина, очень сожалею, что не смог ее посетить.

Если на баскетбольную площадку выходил капитан 3-го ранга Масленцов В.В., то команде был обеспечен выигрыш. Своими расчетливыми и эффективными действиями он мобилизовал команду на победу.

Главным же спортом, не смотря на тяжелые погодные условия, был футбол. Поле стадиона не имело травы, было покрыто мелким гравием, грязью или снегом. Футбольные баталии проводились круглый год, в любую погоду. Футбольная команда науки тоже была чемпионом базы. Сборные базы по футболу и волейболу выезжали в Архангельск на первенство Беломорской флотилии, но, увы, высоких мест там не занимали. Тренером «научной» футбольной команды был мичман Донгаузер. Он даже организовал футбольную встречу детей. А один мичман, любитель футбола, вышел судить футбольный матч в полном облачении футбольного арбитра.

Снега на Новой Земле хватает, поэтому лыжи пользовались большой популярностью. Постоянно проводилось первенство базы по лыжным гонкам, собиравшее большое количество зрителей. Представьте себе солнечный весенний день. На равнине снег уже подтаивает, зато в сопках он так и манит прокатиться на лыжах. Сопки недалеко и любители головокружительных спусков могут найти подходящие склоны, чтобы со свистом в ушах скатиться с них или, упав, по шею зарыться в снег.

Катающихся пара сотен человек. Вот ветром промчалась Виноградова Н.Г., самая лучшая лыжница науки. По академически спокойно, в красной поролоновой куртке, на слаломных лыжах, прошел капитан-лейтенант Борисов. Судя по его серьезному лицу, он ищет алгоритм лыжного хода, чтобы при наименьших физических затратах достигнуть максимальной скорости движения. Со скучающей физиономией проследовал старший лейтенант Демьянов Е. Движение по равнине - не его стихия. Ему подавай головокружительные спуски с крутыми поворотами и трамплинами. Капитан Никольский заканчивает последний из 30-ти километров. Члену сборной СССР нужно постоянно тренироваться. Капитан 3 ранга Масленцов В.В. являет собой эталон мужской стати. Серьезный и уверенный в себе двигается лейтенант Неганов В., а от него стремится не отстать порывистый и нетерпеливый лейтенант Лепский В.И.

Большое число зрителей собиралось на встречи по футболу сборных базы и Рогачево. Нужно признаться честно, что большее количество побед осталось за Рогачевцами. Зато матч по боксу с командой Амдермской базы мы выиграли.

С вводом в строй плавательного бассейна стали культивироваться соревнования по плаванию, но больше бассейн работал, как оздоровительный центр. Даже трудно сказать, когда он закрывался. В 23-00 в воде еще плескалась масса народа. Все же что-то в проекте бассейна не было учтено, т.к. зимой в помещении было прохладно.

Из сказанного видно, что при желании спортом заниматься было можно. Мы даже при нахождении на опытовых полях в свободное время, оставшееся от подготовки к испытаниям, играли в футбол и волейбол.

Весной на солнце снег начинает подтаивать, а ночью замерзает снова. На поверхности образуется слой, похожий на наждак. Альпинисты его называют фирн. Спускаясь с горы, один офицер неудачно упал и лицом пробороздил этот фирн. На лицо страшно было смотреть, кожа и мясо были содраны до костей. На этом фирне толстые брезентовые куртки разлетались в клочья.

Центром культурной жизни был Дом офицеров. В то время телевидение на Новой Земле отсутствовало. Нужно сказать, что политотдел разрешал для проката не только фильмы о нашем героическом прошлом типа «Александр Суворов», «Крейсер Варяг» и т.д. Нам показывали даже «Поединок» Куприна, хотя ГлавПУР не рекомендовал этот фильм для показа в дальних гарнизонах. Смотрели мы и французские «безнравственные» комедии типа «Фанфан-тюльпан», «Антуан и Антуанетта».

Регулярно приезжали артисты ленинградской филармонии. Естественно, среди них не было фамилий, гремевших тогда на эстраде, но и выступавшие у нас были не худшими представителями артистической братии. Приезжали выпускники Ленинградской консерватории - вокалисты и музыканты. Может быть, им еще не хватало исполнительского мастерства, но полная самоотдача при исполнении номеров, искрящаяся молодость и непосредственность подкупали всех присутствовавших. Слушатели награждали выступавших горячими аплодисментами.

Главными же и самыми массовыми мероприятиями были вечера отдыха и выступления художественной самодеятельности. Вечера отдыха сопровождались веселыми викторинами, присуждались призы за лучшее исполнение танцев. Выбиралась королева вечера, сейчас называемая «мисс бала». Такие вечера посещали генерал-лейтенант Кудрявцев Г.Г. и контр-адмирал Збрицкий Е.П. Контр-адмирал Рахманов В.В. их не любил, зато капитан 1 ранга Саблуков С.Н. танцевал на вечерах с удовольствием. Прекрасно танцевал подполковник Касимов О.Г. - уж если у человека есть талант - он обязательно в чем-то будет проявляться.

Почему-то в это время до Новой Земли дошла мода на чарльстон. И вот все стали учиться не совсем обычному движению ног с выворачиванием. Некоторые “специалисты” достигли в этом больших успехов, сделав танец легким и элегантным.

В желающих участвовать в художественной самодеятельности недостатка не было. Наш мужской хор насчитывал человек 30. Мы пели «Под солнцем родины мы крепнем, год от года…» Вано Мурадели, «Бухенвальдский набат» и честное слово, при словах «…люди Мира, будьте зорче втрое. Берегите Мир! ...» зал замирал, чтобы потом взорваться аплодисментами.

Солист хора, с высоким приятным голосом, выжимал у женщин, сидевших в зале слезу, когда выводил: «…не плачьте, жены, утрите слезы. Пускай трепещет наглый враг. Моряк советский пройдет сквозь грозы и непременно придет назад». Когда же звучал кубинский марш «26 июля», правда, на русском языке, то весь зал тут же готов был идти сражаться за кубинскую революцию.

Была и женская певческая группа, выступавшая с неизменным успехом. Исполнение песни «Хорошие девчата, чудесные подруги...» Пахмутовой А.Н. постоянно сопровождалось повторением на бис.

Представьте себе следующую ситуацию. Зал набит до отказа. Надо учесть, что жен здесь имеют не более 25% мужчин. А на сцену выпархивает молодая дива с идеальной фигуркой, одетая в облегающее золотое платье и, извиваясь каждой клеточкой своего тела, поет о лесе, который не знал, что возле пня вырос рыжик. В зале что-то невообразимое - свист, топот, крики «Браво», «Бис». А какой после такого выступления эмоциональный заряд у всех присутствующих! Завтра можно опять идти на мороз, в слякоть и пургу.

Ставились на сцене Дома офицеров и юмористические сценки, рассказывающие о нашей жизни. Их режиссером был капитан Баженов. В хорошо сшитом цивильном костюме, с галстуком-бабочкой, в очках, он очень напоминал известного Ленинградского режиссера театра комедии Н. Акимова. А для юморески «Смертельный номер» трусы до колен шила жена нового командира науки Саблукова С.Н.

Была попытка организовать драматический кружок. Инициатором выступил старший лейтенант Трубников К.К., но дальше чтения пьесы Штейна «Океан» дело не пошло. Практиковался обмен художественной самодеятельностью с Рогачевскими «артистами». Мне кажется, что наша самодеятельность была сильнее.

При доме офицеров была хорошая библиотека.

Два раза в фойе дома офицеров мы слушали Бетховена, Моцарта, Чайковского, Глинку и других композиторов в исполнении начальника НИИ контр-адмирала Яковлева Ю.С. Это не были публичные концерты. Услышав звуки рояля, мы спускались в фойе, и стояли в дальнем углу, стараясь не производить никакого шума. Юрий Сергеевич нас естественно видел, но вида не подавал.

Однажды в одном из отделов совпало два дня рождения, два присвоения звания и два прибавления семейства, (рождение детей, которое произошло на Большой Земле). Такие события отдел не мог отмечать только своим составом, были приглашены посторонние. Уселись за стол. Хорошие закуски и ни капли спиртного. Начальник отдела говорит: «Где-то там бутылка завалялась, давайте ее на стол». Появляется 3-х литровая емкость, на которой наклеена коньячная наклейка, выполненная с очень высоким художественным вкусом. Правда пили мы трехзвездочный коньяк, а на этикетке было 5 звездочек.

Я не утверждаю, что в компании никто не «перебирал», были и такие случаи, но они были настолько редки, что не стоит о них и говорить.

Очень редко собирались застолья в здании НИЧ. Приходилось считаться с недремлющим оком начальства - никому не хотелось иметь лишние неприятности.

С алкоголем связан один интересный эпизод. Возвращаемся из Архангельска на транспортном самолете АН-12. Кабина для пассажиров рассчитана мест на 12. С нами летит командир базы. Взлетели. Входит летчик и говорит: «В грузовом отсеке давление ниже, чем в кабине и из бутылок, если они находятся в багаже, могут вылететь пробки. Нужно чемоданы внести в пассажирский отсек ». У всех бутылки есть, но все стесняются адмирала. Вдруг он решительно встает, выходит в грузовой салон и возвращается с маленьким чемоданчиком, сейчас мы бы его назвали «дипломатом». После этого пассажиры дружной толпой двинулись в грузовой отсек и вернулись оттуда с частью поклажи. Не думаю, что у адмирала в дипломате было что-то спиртное, но поступок его вызвал одобрение летевших с ним.

В одном армейском анекдоте спрашивается, чем должен заниматься современный офицер? Ответ: «Вело, мото, кино, фото, карты, рыба и охота». Ну, вело-мото отпадает. Климат не тот, чтобы кататься на велосипеде, а состояние дорог и их длина не позволяют раскатывать на личных автомобилях. Кино-фото. Снимать и фотографировать категорически воспрещалось, вот почему так мало на руках фотокарточек – документальных свидетельств этого периода.

Однажды на ОС-30 «Байкал» мы возвращались в пролив Маточкин Шар. Командиром корабля был капитан 2-го ранга. Он имел ллойдовский знак капитана дальнего плавания и прекрасно знал район плавания. Должность командира и ллойдовский значок к этому обязывали. Шел с нами контр-адмирал Белоусов П.В. У входа в пролив на льдине стояла белая медведица и замахивалась лапой на «маленький» ОС-30 водоизмещением порядка 16000 тонн. Начальник политотдела вытерпеть такого не мог. Он кинулся в каюту. Схватил кинокамеру и побежал на бак снимать воинственную представительницу полярной фауны. А медведица спокойно наблюдала, как мы прошли мимо нее.

Еще о медведице. Весной к нам пришел легендарный ледокол «Красин». Ледокол взломал 2-х метровый лед. В образовавшиеся трещины ринулась сайка - небольшая, не более 15 сантиметров рыбешка, прозрачная с прекрасно просматривающимся хребтом и желудком. Для ловли сайки брался шест метра в 3 длиной, на конце его, под углом, вбиваются гвозди и затачиваются. На эти острые гвозди рыбка цепляется и вытаскивается. Рыбка потрошится - отделяется голова, плавники, хвост - потом тушки перемалываются и делаются котлеты с добавлением в рыбный фарш яичного порошка, свиного сала и даже мясных консервов. Получается довольно вкусно.

Но не только представители рода человеческого любят сайку. Белые медведи тоже. Одна их представительница пришла к трещине, полакомилась рыбкой и решила посетить штаб. Благо расположен он не так уж далеко от берега. Не растерялся комендант Белужьей майор Бутов. Несколько матросов комендантской команды были вооружены, посажены на ГТС и началась охота за медведицей. Майор Бутов предупредил, что сгноит на гауптвахте каждого, кто посмеет выстрелить. Медведицу гоняли. Пока она не упала без сил, потом набросили на нее старую рыболовную сеть, мгновенно была изготовлена клетка. Медведица, а это оказалась именно дама, была выставлена на всеобщее обозрение, а потом отправлена в один из зоопарков.

Карты. Да, играли. Самой распространенной игрой был преферанс. Бридж культивировался реже. Совсем не было бездумных азартных игр типа очка или буры, где нужен не ум, а удача и крепкие нервы.

Капитан 2-го ранга Кузнецов В.В. и капитан-лейтенант К. Лебедев, несомненно, были сильнейшими игроками науки. Капитан-лейтенант Виноградов Л.Н. провел анализ выигрышей и проигрышей и пришел к выводу, что когда играешь в одной и той же компании, то сумма проигрыша примерно равна сумме выигрыша.

Очень азартным и сильным игроком был капитан 2-го ранга Ковалев В.П. Он не признавал ничего половинчатого. Ему нужно было все или ничего, будь то карты, рыбная ловля или охота.

Однажды преферанс внес спокойствие в действия личного состава штабного парохода «Эмба». Выходной день. «Эмба» стоит у пирса в Маточкином Шаре. Ветрище сумасшедший, того и гляди либо швартовы лопнут, либо палы, на которые заведены швартовы, вывернет из земли. Идет игра в преферанс. Среди игроков начальник отряда кораблей. Постучав, входит вахтенный офицер «Товарищ командир! Нас вот-вот унесет в залив. Швартовы трещат!» «Ну, спокойнее. Еще не унесло. Машина прогрета? Очень хорошо. Восемь в бубнах». И ведь нас на самом деле никуда не унесло.

В очерке Цаубулина В.А. много и очень хорошо рассказано о гольце. Что можно к этому добавить? Рыбалке все возрасты покорны. Старший по возрасту подполковник Миропольцев А. и совсем молодой старший лейтенант Ломовцев Е.М. не могли пропустить ни одного выезда на рыбалку, как на озера, так и в заливы Баренцева моря. Командование базы, среди которого тоже были рыбаки, выделяло ГТС. Может быть, в заливах и можно было ловить другую рыбу, например треску или камбалу, но все усилия рыбаков были направлены именно на гольца.

Однажды в Маточкином Шаре рыбаки переправились на Северный остров и пошли на озера, которые были километрах в 12-ти от пролива. Хождение по тундре и склонам сопок не такая уж простая задача. Склон сопки имеет наклон градусов 30 и на этом склоне болото. Как там держится влага, одному богу известно.

Пришли на озеро. А оно 4 км в ширину и 10 км в длину. Вода прозрачная. Еще не успели забросить спиннинги, как увидели, что вдоль берега, метрах в 6-ти от кромки воды, парами двигаются крупные гольцы, килограмма по 2-3 каждый. Господи! Руки трясутся. Блесны полетели в воду, и вот уже первая рыбина бьется у чьих-то ног. Улов был хорошим. Но мы так умотались, что последние километры к дому преодолевали просто на автомате. Хотелось упасть и не двигаться.

Почему-то не были распространены коловороты. Лунки долбили. Занятие не очень приятное, если учесть, что толщина льда достигала более 2-х метров. Мы брали с собой большие никелированные коробки от фотопленки, спускали их в лунку, и на дне получался такой светящийся экран, на фоне которого хорошо был виден голец.

Еще уяснили, что лучшими блеснами является ковш и утолщенная часть ручки от серебряной ложки. Такие блесны были на вес золота. Основная масса рыбаков довольствовалась ложками из мельхиора. Жены ловили нас на похищении ложек, скандалили, но что такое ворчание жены по сравнению с требованиями рыбалки.

Могу похвастаться. На одном из соревнований по подледному лову занял 1-е место, подцепив гольца на 6,5 кг. Мне вручили 2-х литровый китайский термос с очень яркой птицей. «Жил» у меня этот термос лет 10, а потом дочь, которая родилась через год после отъезда с Новой Земли, его разбила.

Голец речной и морской отличаются друг от друга, речной - более тонкий, какого-то коричневатого оттенка. Прав Цаубулин. Голец - самая вкусная рыба, и сравниться с ней может только лерка в кляре, которую можно попробовать только в Петропавловске-Камчатском.

Охота! Главным объектом охоты является гусь, а если есть плавсредства, то и утка. Без лодки до нее очень тяжело добираться. Гусь летит на север на гнездовье где-то в начале июня, в конце августа возвращается на большую землю. Тут уж не зевай. Выпиливаются из фанеры профиля птицы, раскрашиваются. Пришел на место охоты, полукругом расставил профиля, из подручного материала сделал скрадок и сидишь в нем, зорко осматривая окрестности и сжимая ружье.

Со старшим лейтенантом Ломовцевым Е.М. мы, в тайне от начальника отдела, охотились так. В два часа утра, пешком, по коробу водовода добираемся до насосной станции, а потом пару километров по тундре - там уже можно ждать гусей.

Однажды Ломовцев Е.М. подбил гуся и он шлепнулся от нас метрах в семидесяти. Побежали к месту падения через неглубокий овражек, бежали минут 5. Кругом ровная тундра с клоками снега - гуся так и не нашли.

В 6-00 бежали домой, брились, чистили зубы и бегом в отдел. Там, правда, пытались спрятаться от бдительного ока начальства в каком-нибудь закутке, чтобы немного подремать. А в 2 часа ночи опять подъем, и все начиналось сначала.

Однажды инициативная группа во главе с капитаном 2-го ранга Ковалевым В.П. совершила пеший переход на 20 км от Белушьей. Мы дошли до озера, там переночевали в вагончике и другим маршрутом вернулись назад. Гусей не встретили, но как говорил барон Пьер де Кубертен – «Не важен результат, важно участие».

90% гусей составляли гуменники, но я однажды свалил гуся абсолютно черного, видел гуся-альбиноса, абсолютно белого.

В Маточкином Шаре нам давали катер и тогда мы выезжали в заливы пострелять уток. Не помню, чтобы охота была очень уж удачная, но с дюжину крупных уток мы добывали, а потом умельцы так готовили тушеную дичь, что просто пальчики оближешь.

В проливе Маточкин Шар и на льду заливов мы видели нерпу, моржей, белуху, но я не знаю ни одного случая, чтобы на них охотились. Никто специально не охотился и на песцов. Были случаи, когда их убивали на подходе к вагончикам, но эти случаи - единичные.

Служба радиационной безопасности каждый год производила отстрел оленей, которые остались от местного населения и стали дикими. Капитан Никольский рассказывал, что было отстреляно с вертолета 4 оленя. Часть их тушь, ноги, головы сжигались, и пепел исследовался на загрязнение. Видимо оно было не очень большим, т.к. мясо доставалось участникам отстрела, и с большим удовольствием ими съедалось.

Сотрудники института выписывали много газет и журналов, были в курсе всех литературных новинок, которые иногда вызывали ожесточенные споры, дискуссии и обсуждения.

Представьте себе - живем мы на эсминце, в одном кубрике человек 25, или в бараках на Маточкином Шаре. Что делать вечерами? Спорить по всякому поводу.

Появилась книга Семенова «Расплата». Семенов - офицер 2-ой тихоокеанской эскадры, участник Цусимского сражения. Он несколько в ином виде, чем А.С. Новиков-Прибой трактует события похода эскадры и Цусимского сражения. Не так уж все было плохо. Не такими уж бездарными были адмиралы, не все офицеры были негодяями, а матросы о революции и не думали.

Этот период был политической оттепелью в истории страны. Мы обсуждали «Не хлебом единым» В.Д. Дудинцева, «Один день Ивана Денисовича», «Матрёнин двор» А.И. Солженицына. Пытались разобраться в обвинениях Б.Л. Пастернаку за его «Доктора Живаго». Книгу эту, конечно, никто не читал, зато читали погромные статьи о враге народа, предателе и двурушнике Пастернаке.

А какие яростные, до хрипоты, споры могла вызвать строка стихотворения Е. Евтушенко «Вы, там-тамы горделивые...». Не все понимали это выражение. Основной массе больше нравились стихи Р. Рождественского. Читали мы и А. Вознесенского.

В это время мы остались без зерна, сгноили хлеб целины. Притащили английский журнал, а там высказывание У. Черчилля о Н.С. Хрущеве: «Нужно быть гением, чтобы оставить Россию без хлеба».

Собираясь компаниями, мы много пели. Старший лейтенант Коновалов С.Н. окончил музыкальную школу. Он был у нас, выражаясь современным языком, главным бардом, знакомил нас с песнями Б.Ш. Окуджавы. Пели мы «Над Петроградской моей стороной...» А. Городницкого, его же переделанную «Все погружения, все погружения...». Медики обучили нас кровь холодящим песням «16-ть столовых ножей» и «По летнему саду гуляя, надев самый модный сюртук....»

А могли петь песни только о Революции и Гражданской войне или песни Великой Отечественной.

После Коновалова осиротевшую гитару подхватил старший лейтенант Ф. Чуркин.

До 1963 года въезд женщин на полигон был ограничен. Для того, чтобы проникнуть в Белушью, муж должен был найти жене работу и только тогда работодатель посылал вызов. Когда в Доме офицеров до 1963 года собирались женщины, то они занимали не более 4-х рядов зрительного зала. Матросы, возвращавшиеся из Белушьей в поле, с восторгом рассказывали, что им удалось увидеть женщину.

Мне повезло. Заочной школе, которой руководила Т. Трубникова, нужен был преподаватель математики. Моя жена подошла по всем параметрам и в ноябре 1962 года она уже была в Белушьей.

В промтоварном магазине свободно лежали разные дефициты. Летом 1963 года женам разрешили свободный въезд. Через несколько месяцев после этого зал дома офицеров практически не вмещал всех приехавших женщин. Каким-то образом о выходе из Архангельска парохода с дефицитными товарами становилось известно женщинам в Белушьей, и у магазина выстраивалась очередь.

И все же массовый приезд женщин упорядочил быт многих офицеров. С женами приехали и дети, причем в таком количестве, что 01.09.1963 г. была открыта школа.

А однажды летним утром поселок был разбужен бодрой песней, которую пели звонкие девичьи голоса: «А ну-ка девушки, а ну красавицы! Пускай поет о нас страна...» Это прибыла женская рота матросов, чтобы нести службу радистами, телефонистами, телеграфистами, машинистками, интендантами и в делопроизводстве.

Появление женских подразделений понятно. Призывать нужно было молодежь 42-46 годов рождения, а где ее взять, рождаемость в войну была очень низкая, вот и обратились за помощью к женщинам.

Я не являюсь женоненавистником, скорее наоборот, но считаю, что женщинам-военнослужащим в отдаленных гарнизонах, где 80% населения - мужчины, делать нечего.

Немного о меркантильной стороне службы на Новой земле. В Белушьей можно было купить машину, т.е. заплатить деньги, а машину получить на Большой земле. Моя семья стала обладателем пианино, которое стоит сейчас у сына и под которое мы поем на общих семейных сборах.

Кто-то накопил на дачу, кто-то на кооперативную квартиру, но людей с ярко выраженными накопительскими наклонностями я почти не встречал.

Нужно сказать, что суровые условия Новой Земли как-то заставляли людей делаться добрее, щедрее, не выдвигать на первое место свое я, уметь прислушиваться к мнению других.

Очень жаль, что Большая земля перерождала людей и от доброты, щедрости и других хороших качеств порой ничего не оставалось.

Бесценен опыт, который получил каждый, прошедший школу полигона. Взаимоотношения между людьми, работа в экстремальных условиях, просто выживание в полярных условиях - всего не перечислишь.

На полигоне мне пришлось управлять «Уралом», тракторами «С-80», «С-100», ГТС. Не зря в 1964 году была организована автошкола и первая группа курсантов получила права водителей-профессионалов в мае 1965 года.

В своих заметках я не старался показать, что все на Атомном архипелаге было очень хорошо. Ведь ВМ база - это многотысячный коллектив, где просто невозможно предусмотреть и предотвратить различные ЧП. А на полигоне они случались.

Самым крупным, наверное, было ЧП у военных строителей, работавших на опытовом поле. Зимой вспыхнула 40-местная жилая палатка. Дневальный проспал, печка погасла, чтобы ее растопить он и плеснул из ведра соляра. Соляр вспыхнул, как порох, загорелись ярусные деревянные нары, на которых спали строители, заполыхала и сама палатка. Очень трудно выбраться из такого моря огня, ведь строители отдыхали в спальных мешках. Несколько человек погибло.

Но это не главное.

Полигон создавался для проведения испытаний и с этой задачей он блестяще справился.

Никаких сомнений нет в том, что полигон должен жить. Почему пал древний Рим? Он пытался бороться против гуннов старым оружием. Не окажемся ли мы в таком же положении? Пора отказываться от эйфории, что с войнами навсегда покончено. Да и войны могут принимать различные формы. Методы и способы ведения военных операций, применение новых эффективных видов вооружения должно отвечать требованиям времени. Примером может служить развернувшаяся в последние годы борьба с терроризмом.

Когда-то великий Наполеон сказал: «Если мы не хотим кормить свою армию, будем кормить чужую». Помнить это надо всегда.

Я старался показать, что ядерный щит Родины ковали не какие-то супермены, а самые простые люди, имеющие и достоинства, и недостатки, которым ничто человеческое было не чуждо. Роднило всех их одно - высочайшее чувство ответственности за порученное дело, возможность переступить через «не могу», если этого требовали интересы Родины.

НОВОСТИ ФОРУМА Рыцари теории эфира

10.11.2021 - 12:37: ПЕРСОНАЛИИ - Personalias -> WHO IS WHO - КТО ЕСТЬ КТО - Карим_Хайдаров. 10.11.2021 - 12:36: СОВЕСТЬ - Conscience -> РАСЧЕЛОВЕЧИВАНИЕ ЧЕЛОВЕКА. КОМУ ЭТО НАДО? - Карим_Хайдаров. 10.11.2021 - 12:36: ВОСПИТАНИЕ, ПРОСВЕЩЕНИЕ, ОБРАЗОВАНИЕ - Upbringing, Inlightening, Education -> Просвещение от д.м.н. Александра Алексеевича Редько - Карим_Хайдаров. 10.11.2021 - 12:35: ЭКОЛОГИЯ - Ecology -> Биологическая безопасность населения - Карим_Хайдаров. 10.11.2021 - 12:34: ВОЙНА, ПОЛИТИКА И НАУКА - War, Politics and Science -> Проблема государственного терроризма - Карим_Хайдаров. 10.11.2021 - 12:34: ВОЙНА, ПОЛИТИКА И НАУКА - War, Politics and Science -> ПРАВОСУДИЯ.НЕТ - Карим_Хайдаров. 10.11.2021 - 12:34: ВОСПИТАНИЕ, ПРОСВЕЩЕНИЕ, ОБРАЗОВАНИЕ - Upbringing, Inlightening, Education -> Просвещение от Вадима Глогера, США - Карим_Хайдаров. 10.11.2021 - 09:18: НОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ - New Technologies -> Волновая генетика Петра Гаряева, 5G-контроль и управление - Карим_Хайдаров. 10.11.2021 - 09:18: ЭКОЛОГИЯ - Ecology -> ЭКОЛОГИЯ ДЛЯ ВСЕХ - Карим_Хайдаров. 10.11.2021 - 09:16: ЭКОЛОГИЯ - Ecology -> ПРОБЛЕМЫ МЕДИЦИНЫ - Карим_Хайдаров. 10.11.2021 - 09:15: ВОСПИТАНИЕ, ПРОСВЕЩЕНИЕ, ОБРАЗОВАНИЕ - Upbringing, Inlightening, Education -> Просвещение от Екатерины Коваленко - Карим_Хайдаров. 10.11.2021 - 09:13: ВОСПИТАНИЕ, ПРОСВЕЩЕНИЕ, ОБРАЗОВАНИЕ - Upbringing, Inlightening, Education -> Просвещение от Вильгельма Варкентина - Карим_Хайдаров.