КОМУ ВОЙНА, А КОМУ МАТЬ РОДНА

Итак, совершенно очевидно, что под информационным прикрытием “реформ” идёт целенаправленное и методичное уничтожение русской науки. Такова политика властей России эпохи демократии. Однако не следует возлагать всю вину за разрушение науки только на власти. В свой час они понесут ответственность за содеянное. Вопрос в том, какое сопротивление разрушению своей отрасли оказали сами учёные. Ведь их обязанностью было, опираясь на свои знания и способности, быстро сориентироваться в ситуации, разоблачить ложь о реформах, внятно предупредить общество о катастрофических последствиях уничтожения научно-технического потенциала страны, жёстко воспротивиться превращению учёных в нищих, стать идеологическим ядром оппозиции.

Справилась наука с этой ролью? Нет. Более того, наука продемонстрировала своё нравственное падение, снабдив кадрами разрушителей отечества – реформаторов. Среди них и член-корреспондент РАН Б. Березовский, и доктор наук Е. Гайдар, и “правительство младших научных сотрудников” эпохи Б. Ельцина, и доктор наук В. Христенко, и кандидат наук А. Кудрин, и многие другие.

Гуманитарные институты, обслуживавшие в советское время политические интересы руководства страны, с большим энтузиазмом принялись пропагандировать демократию, “общечеловеческие ценности”, восхвалять рыночные отношения, внушая ограбленному народу мысль о терпимости (толерантности).

Казалось бы, руководство академии, директора институтов должны были оказать решительное сопротивление разрушению науки, организовать протестное движение своих коллективов и возглавить его. Но выступила ли академическая администрация с жёсткими заявлениями о том, что ничтожное финансирование и полная коммерциализация смертельны для науки, что разрушение науки смертельно для государства? Такие заявления авторам неизвестны. Неизвестны и меры, принятые академиками, директорами институтов по улучшению благосостояния своих сотрудников, по предотвращению варварских сокращений и эмиграции молодых. Сегодня руководство РАН однозначно следует разрушительному курсу, оставив научных сотрудников по другую сторону баррикад.

О рядовом сотруднике директор вспоминает только затем, чтобы приказать ему активнее добывать грант или вынудить его написать заявление об уходе по собственному желанию, помогая директору выполнять спущенную министерством цифру сокращений, даже не напрягаясь ради неприятной процедуры - принудительного увольнения уважаемых людей. От научных сотрудников директора по приказам А. Фурсенко активно избавляются, радуясь уходу каждого как личной победе. В созданной демократами системе уход учёного – для директора не беда, а благо, ибо освобождаются площади, которые можно выгодно сдать.

Говорить о нравственных качествах людей, которые не испытывают угрызений совести обогащаясь посреди кромешной нищеты своих сотрудников, не приходится. К сожалению, ныне научную администрацию составляют люди, для которых уничтожение науки – “золотой век”, поскольку они наживаются на уничтожении собственной отрасли. Очевидно, что решения, которые они принимают, будут направлены на дальнейшее её разрушение.

Причина в том, что академическая верхушка уже в советское время в значительной мере формировалась в соответствии с критериями, далёкими от науки, в эпоху же демократии научные заслуги кандидатов перестали рассматриваться вообще. В результате директорский корпус науки, за редкими исключениями, не оказывает никакого сопротивления разрушительным приказам свыше, а, напротив, принимается услужливо их выполнять, хотя предостеречь администрацию от этого мог бы простой здравый смысл, ибо только недалёкий человек станет подрывать корни дерева, от которого кормится. Однако, ни известная басня И.А. Крылова про свинью под дубом, ни воспоминания о школьном курсе истории, повествующем, что политика умиротворения агрессора самоубийственна, не останавливает директоров.

Высшая научная администрация заняла трусливо-молчаливую позицию, продиктованную исключительно заботой о сохранении собственного кресла и связанного с ним благосостояния, затыкая рот свои сотрудникам, которые пытаются хотя бы обсудить ситуацию. Пример – прекращение работы Открытого методологического семинара в руководимом Г. Месяцем институте. Семинар отражал гражданскую позицию научного сообщества, он работал в течение полутора десятков лет, но заседание 29-го января 2007-го года оказалось последним. Руководство ФИАН “приостановило” его работу из-за того, что выступавший на нём демократ-адвокат Борщевский увидел на книжном лотке в зале заседаний книгу с портретом Сталина и высказал неудовольствие по этому поводу “где-то, кому-то”. Слова демократа дошли до директора, и он своим приказом прекратил работу семинара.

Случайно сказанная Борщевским фраза – приказ для академика Г. Месяца. Так кончилась “свобода слова” в академическом институте. Следующий семинар (156-ой по счёту), где должен был выступить Председатель КПСС О. Шенин, не состоялся. А вот подобный семинар в Институте Проблем Механики РАН, где выступил известный своими оппозиционными взглядами профессор С. Кара-Мурза смог пройти только один раз. Свобода слова в РАН набирает обороты!

Казалось бы, сегодня каждый член научного сообщества должен сделать выбор: покорно следовать приказам власти, т.е. стать на сторону разрушителей, или отстаивать интересы науки. Но примеров сопротивления научного сообщества политике властей совсем немного. Большинство научных сотрудников продолжают покорно поставлять некий бессмысленный информационный шум под названием “Отчёты и планы научно-исследовательской работы”, тем самым помогая администрации создавать иллюзию нормальной работы науки. Большинству выгодно сохранять привычное место, которое худо-бедно кормит и при этом не доставляет никаких хлопот. Такие “учёные” являются полноценными соучастниками процесса уничтожения науки, ибо “не борясь со злом, его приумножаешь”.

Объективная оценка сегодняшней ситуации такова: наука переживает тяжёлый кризис, чреватый полным исчезновением отрасли. Но большинство членов научного сообщества старательно избегает такой формулировки. Проблема в том, что среди работников науки перемен не хочет никто. “Российская наука на грани вымирания, как ни горестно это констатировать… Выбывающих академиков просто некем заменить. Варианты реформы обсуждаются уже полтора десятка лет…, ни одна социальная группа в РАН не заинтересована в переменах. Верхушка РАН, академики и члены-корреспонденты, просто не хотят никому отдавать власть и боятся перемен. Директора институтов не готовы делиться с кем-либо доходами от аренды и использования аппаратуры… Рядовой научный персонал дорожит возможностью ничего не делать, сохраняя рабочее место” (А. Кондратьев, журнал “Forbes”, октябрь 2006 г.).

Тысячи научных сотрудников по сей день не дали себе труда разобраться в том, что происходит в стране, подтвердив тем самым известную истину, что понятия “учёный” и “умный” - не синонимы. Период реформ отчётливо показал, что большинство учёных несостоятельны как личности. Выяснилось, что высокий профессиональный уровень не защищает от натиска информационно-психологической войны. Большинство учёных оказались беззащитными перед ней, не смогли занять активную гражданскую позицию, покорились истребляющему курсу и принялась “выживать” – выращивать на садовых участках картошку, выклянчивать подачки грантов, выкладывая перед зарубежными “благодетелями” драгоценные наработки десятилетий. Тон стали задавать умельцы в добывании грантов, хотя это ремесло ничего общего с наукой не имеет. Профессионалы высочайшего класса согласились работать за нищенскую, унижающую достоинство зарплату, способствуя тем самым обесцениванию науки, падению общественного статуса учёного.

А как отреагировало научное сообщество на “отеческую заботу” властей, когда весной 2006 года власти прибавив к зарплате учёных гроши, сократили 20% численности научных учреждений? Газета “Советская Россия” 8 июня 2006 года опубликовала сообщение о создании стачкома в наукограде Пущино, а также обращение учёных к президенту России. Однако президент не услыхал отчаянного призыва учёных. Он промолчал. Промолчало и большинство учёных. Робкие пикеты на Горбатом мосту у Дома правительства, малочисленный митинг на Театральной площади – и всё, тишина.

Демократы любят клеймить сталинские репрессии, однако нынешняя ситуация в науке хуже, чем в те годы. Тогда государство было заинтересовано в развитии науки. Даже в “шарашках” можно было работать, что-то создавать. Ныне же научные учреждения России представляют собой один большой концлагерь, в котором вымирает обнищавшая, униженная, деморализованная бывшая интеллектуальная элита страны.

Уничтожение учёных как класса при сложившейся ситуации в принципе можно организовать в течение полугода. Наука вымирает. Наука молчит. Молчат члены Президиума РАН, молчит Профсоюз работников науки, а сам Центральный профсоюз под своими голубыми знамёнами поддерживает любую антинародную акцию высшего чиновничества. Трусливо молчат рядовые сотрудники, низко склонившись перед начальством с единственной мыслью: “Только бы меня не сократили!”

На заседаниях Правительства РФ является неизменно безмолвный Президент Российской академии наук Ю. Осипов, хотя ему впору кричать, потому что он – глава организации, которой уже практически нет. Он вообще всегда хранит молчание, какие бы издевательства над наукой не чинила власть. Так, в гробовом молчании он и ведёт вверенную ему отрасль к окончательной гибели. Должно быть, за это и наградил его орденом летом 2006-го года В. Путин. Журнал “Forbes”, публикуя фотографию нынешнего президента Академии, снабжает её текстом: “Президент РАН доктор физико-математических наук Ю. Осипов уже 15 лет обороняет Академию от посягательств”. Добавим, без особого успеха. За то, видимо, и сидит в кресле президента РАН. Ю. Осипов сделал всё для того, чтобы авторитет РАН стал предельно низким. Общественный авторитет самого президента равен нулю. Во время телепередачи ВГТРК, посвящённой науке, в ноябре 2009 года никто из присутствующих, которым была предъявлена фотография Осипова, не ответил на вопрос: кто это?

Очевидно, что нынешние власти действуют в русле идей своих предшественников-революционеров, организовавших кампанию истребления русской науки в послереволюционные годы. Как тут не вспомнить сказанные тогда Л. Троцким слова: “… мы доведём русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния…” И довели. К счастью, не всех.

В России нашлись, хотя и немногочисленные учёные, которые проявив мудрость и мужество, оказали сопротивление разрушительному режиму. Идеологическую базу оппозиции создали книги воистину легендарного академика И.Р. Шафаревича, ещё в советские годы написавшего знаменитую “Русофобию”. Уже в годы реформ стала знаменитой его “Трёхтысячелетняя загадка”. Мыслящая Россия как учебники штудирует публицистику доктора экономических наук О.А. Платонова. С интуицией истинных учёных эти люди избрали направлением своих исследований деятельность главного виновника бед человечества – теневых структур глобального управления.

Три голодовки академика В.Н. Страхова пытались привлечь внимание властей к проблемам науки. Не особенно надеясь на власть, он создал общественное движение “За возрождение отечественной науки”. В декабре 2005-го года академик обратился с открытым письмом под названием “Российская наука у критической черты” к руководству страны (газета “Время”, № 35, 2005 г.).

Но можно ли обращаться за помощью к власти? И можно ли ожидать помощи от руководства, приведшего “эту страну” в состояние поставщика сырья для “цивилизованных” стран?

В последние годы из-за обострения ситуации в стране всё больше учёных, не ожидая милостей от властей, приходит в оппозицию, усиливая её ряды. Вот лишь несколько примеров, приводимых просто потому, что авторам они наиболее близки.

Активно борется против разрушения авиационной промышленности России авиаконструктор профессор Е.Г. Кошелев. Его статьи, анализирующие якобы позитивные реформы авиапрома, предупреждают: разгром отрасли столь катастрофичен, что в течение ближайших лет в небе исчезнут последние русские самолёты.

Доктор биологических наук И.В. Ермакова в своих многочисленных выступлениях в печати и по телевидению говорит о вреде генно-модифицированных продуктов, хотя это противоречит политике официальной науки и властей на увеличение доли таких продуктов на продовольственном рынке страны.

Учёные используют свои интеллектуальные возможности в помощь штабам оппозиции, учёные сражаются на передовой.

Доктор филологических наук Т.Л. Миронова возглавила комитет защитников полковника В. Квачкова, брошенного в тюрьму по недоказанному обвинению в покушении на А. Чубайса. Деятельность комитета увенчалась успехом – сформированное им общественное мнение повлияло на решение присяжных, освободивших полковника и его товарищей из тюрьмы.

Кандидат наук полковник Спецназа ГРУ В. Квачков, человек с блестящей биографией настоящего защитника Отечества, за плечами которого все “горячие точки” Советского Союза и России – Афганистан, Чечня, Таджикистан, Азербайджан и даже Балканы был арестован накануне защиты докторской диссертации, в которой отшлифована запущенная в практику идея создания отдельного вида войск нового типа. Уже находясь в застенке, этот мужественный человек в интервью редактору газеты “Завтра” А. Проханову призывал к борьбе против разрушительного режима.

Филолог В.А. Юдин и социологи Е.И. Степанов и А.Н. Самарин выступили как эксперты в суде, спасая от преследования главу издательства “Витязь” В.И. Корчагина, отстаивая его право печатать правду вместо лжи выгодной властям.

В залах судов, на митингах рождаются учёные нового типа, освобождаясь от безответственности, узкопрофессиональной ограниченности, от беспечного пренебрежения проблемами страны и мира.

Известны примеры, когда целые коллективы восстают против уничтожения науки. Вот Курчатовский центр – бывший флагман науки. Здесь практически покончено с академическим демократизмом, что дало возможность президенту центра академику Е.П. Велихову назначить директором института непрофессионала М. Ковальчука. Он выступает за создание “управляющих компаний, которые решают вопросы текущего содержания института”, что означает его фактическую приватизацию. М. Ковальчук уже считает, что “территория центра слишком велика”. Что обычно следует за подобными словами мы хорошо знаем по опыту – всё продаётся. Об этом пишут В. Козлов и В. Трушков в статье “Наука? Продать немедленно!” (“Правда”, 20.10.2005 г.). А чем сегодня занимается Курчатовский центр? В статье Н.Корженцева (“Дуэль”, № 21, 2007 г.) читаем: в Курчатовском институте совместно с НПО “Радон” и другими организациями разработана установка по переработке мусора, уникальность которой заключается в том, что мусор в ней не сжигается, а обрабатывается низкотемпературной плазмой, что позволяет в сотни раз снизить вредные выбросы в атмосферу, а полученный стекловидный продукт можно использовать как строительный материал. Экспериментальная установка уже запущена, но работает она на свалке мусора недалеко от города Кармиэль, что в Израиле. Вот какие проблемы предписывают нынешние власти решать знаменитому институту. Главное, чтобы их решения служили не России.

В 2007 году в Центре разгорелись настоящие бои коллектива с администрацией. Причина противостояния – направление до 60% средств, получаемых подразделениями Центра от хоздоговоров, на надбавки дирекции. Хотя многие сотрудники получали в то время 2-3 тыс. рублей, зарплата президента Центра - секретаря Общественной палаты РФ академика Е. Велихова достигала 340 000!

Вот и ответ на вопрос, почему глава сего легендарного предприятия, широко известный академик Е.П. Велихов никак не реагирует на угрозу уничтожения его детища, почему он избегает острых тем, связанных с реальным положением науки и неизменно вещает нечто невразумительное, но отчётливо лояльное властям. Ладить с властями – и советскими, и демократическим – основное научное направление академика. За то он ими и любим, и отменно оплачен.

Знаете ли Вы, низкочастотные электромагнитные волны частотой менее 100 КГц коренным образом отличаются от более высоких частот падением скорости электромагнитных волн пропорционально корню квадратному их частоты от 300 тыс. км/с при 100 кГц до примерно 7 тыс км/с при 50 Гц.