ХОЛМОГОРСКИЙ УЧЕНИК. ВЕЛИКИЙ М.В. ЛОМОНОСОВ: ТАК НАЧИНАЛАСЬ РУССКАЯ НАУКА

ХОЛМОГОРСКИЙ УЧЕНИК

Родился Михаил Васильевич Ломоносов 8-го ноября (19 – по новому стилю) 1711-го года в деревне, расположенной в нескольких километрах от города Холмогоры. В наше время около двух десятков деревень слились в село Ломоносово, а город Холмогоры стал районным центром Архангельской области.

Отец Ломоносова Василий Дорофеевич был черносошным крестьянином (т.е. лично свободным крестьянином, владевшим общинными землями и несшим феодальные повинности). Мать Ломоносова – Елена Ивановна Сивкова – была дочерью дьякона, Михаил был их единственным сыном.

Интересные подробности об отце сообщены в академической биографии М. В. Ломоносова 1784-го года: “Он первый из жителей сего края состроил и по-европейски оснастил на реке Двине, под своим селением, галиот и прозвал его Чайкою, ходил на нем по сей реке, Белому морю и по Северному океану для рыбных промыслов и из найму возил разные запасы, казённые и частных людей, от города Архангельска в Пустозёрск, Соловецкий монастырь, Колу, Кильдин, по берегам Лапландии, Семояди и на реку Мезень” (Евгений Лебедев “Михаил Васильевич Ломоносов”, 1997).

Естественно, предполагалось, что сын пойдёт по стопам отца, но мальчик пристрастился к чтению, прочитал всё, что было под рукой (церковные книги), а у соседа нашлась славянская грамматика и арифметика, напечатанные по распоряжению Петра I для школ. Её-то Ломоносов прочитал и выучил наизусть.

“Вратами учености” для него делаются книги: “Грамматика” Смотрицкого, “Арифметика” Магницкого, “Стихотворная Псалтырь” Симеона Полоцкого.

После смерти матери, отец его женился снова, мачеха не одобряла увлечения пасынка, который, слушая рассказы богомольцев и купцов о великих делах Петра и школах, заведенных им в Москве и Петербурге, всё больше стремился учиться, решив перебраться в Москву.

Когда Михаилу исполнилось 10 лет, отец стал его брать с собой на рыбную ловлю в Белое море и Северный океан. Это делалось не только потому, что Василий Дорофеевич хотел воспитать из своего сына рыболова и моряка, но и потому ещё, что он просто нуждался в помощнике для своего дела.

М.В.Ломоносов писал об этом времени: “Имеючи отца, хотя по натуре доброго человека, однако в крайнем невежестве воспитанного, и злую и завистливую мачеху, которая всячески старалась произвести гнев в отце моём, представляя, что я всегда сижу попустому за книгами: для того многократно я принуждён был читать и учиться, чему возможно было, в уединённых и пустых местах, и терпеть стужу и голод”.

Много лет спустя Ломоносов написал:

Меня оставил мой отец
И мать еще в младенстве,
Но восприял меня Творец
И дал жить в благоденстве.

Тайком от отца он выхлопотал себе паспорт, выпросил у знакомого крестьянина полукафтан, да немного денег и в одну морозную ночь бежал, взяв с собой свои книги.

Дорогой он нагнал обоз с рыбой и с ним прибыл в Москву, тогда ему было 19 лет, где у него не было ни родных, ни знакомых. Об этом периоде жизни М.В. Ломоносова учебник “Отечественная история для народных училищ” (Санкт-Петербург, 1895) пишет:

“Первую ночь он должен был провести в санях под открытым небом. На другой день в обоз пришёл какой-то земляк, который, узнав, зачем приехал парень в Москву, взял его к себе и обещался определить его в школу в Заиконоспасском монастыре. При помощи знакомых дело было устроено”.

Говорят, это произошло это так (Геннадий Черненко “Творцы наук российских”):

- Так из кого ты будешь?

Бородатый человек в чёрной монашеской рясе, с большим золочёным крестом на груди смотрел пристально и спокойно. Глаза – зоркие, умные.

- Сын я холмогорского дворянина Василия Ломоносова, - сказал твёрдо, как и надо было.

- Не врёшь?

- Воистину так.

- Ну, коли не врёшь, допускаю в школу. А что великовозрастен ты, ничего, скорее науки осилишь.

Московская славяно-греко-латинская академия

Схитрил Михайло Ломоносов: отец его, дед и прадед были крестьянами, а что пришёл с Севера, это верно. В школы эти крестьянских детей не принимали в соответствии указом Синода от 7-го июня 1728-го года, где было предписано “помещиковых людей и крестьянских детей, также непонятных и злонравных отрешить и впредь таковых не принимать”.

Ломоносова приняли, а отец слал “беглому сыну” письма с просьбой вернуться домой, безуспешно соблазняя выгодной женитьбой.

Заиконоспасский был основан в 1600-м году царём Борисом Годуновым. С конца XVII-го века и до начала XIX-го Заиконоспасский монастырь – был одним из центров русского просвещения, в 1687-1814-м годах в нём помещалась Славяно-греко-латинская академия – одно из первых высших учебных заведений России. Сейчас на здании, построенном на его месте, можно увидеть мемориальную доску в память о том, что здесь учился М.В.Ломоносов.

В академии было восемь классов, в первых четырёх учили читать и писать по-латински, славянскому языку, пению по нотам и началам арифметики. В пятом и шестом классах изучали красноречие и стихи латинских поэтов Горация, Вергилия, Овидия. В седьмом классе изучали естественные науки, физику, а в последнем классе – богословие.

До естественных наук, физики добирались лишь в седьмом классе – “философии”, последний класс назывался “богословием”.

Естественно, Ломоносова, как ученика, не знавшего латыни, направили в первый класс.

“С жаром принялся Ломоносов за учение; через полгода он уже был переведён в следующий класс и так в течение пяти лет он прошёл весь курс наук и выучился латинскому и греческому языкам. Но это стоило ему больших трудов, страданий и лишений. С одной стороны он терпел большую нужду в средствах… С другой стороны его сокрушали жалобы отца на то, что он покинул его. Всё вынес и преодолел Михаил Васильевич, сгорая любовью к науке” (“Отечественная история для народных училищ”, Санкт-Петербург, 1895).

Раз в месяц новый ученик получал “жалованье” - девяносто копеек медяками, из которых на пропитание тратил одну копейку в день, а остальные деньги уходили на одежду, бумагу, квартиру, и только гусиные перья, которыми тогда писали, можно было бесплатно подбирать у московских прудов.

За провинности учеников нещадно секли. Это считалось делом обычным и даже полезным. Говорили: “Розга ум вострит, память возбуждает и волю злую к благу прелагает”. Ставили ещё коленями на горох. “Таким образом, - рассказывал Ломоносов, - жил я пять лет и наук не оставил”.

Но московская школа не удовлетворила Ломоносова, он отпросился в Киев, где нашёл большое количество книг, которые он читал с жадностью. Он вернулся в Москву.

В 1734-м году главным командиром Академии наук в Петербурге был назначен барон Корф. По мысли Петра Великого Академия должна была преследовать одновременно и научные и учебные цели, и при ней были учреждены гимназия и университет; для пополнения этих учебных заведений барон Корф обратился 13 мая 1735-го года в Сенат с ходатайством выбрать из монастырей, гимназий и школ России достойных учеников, достаточно подготовленных к слушанию лекций профессоров.

В результате из Петербурга пришёл указ, повелевавший отобрать двадцать учеников “в науках достойных” и отправить их в столицу для учёбы в Академии наук. Отобрали двенадцать лучших учеников, среди которых был и Ломоносов, и в 1736-м году они прибыли в Петербург, где в доме, принадлежавшем Академии, для них были куплены деревянные кровати, им выдали по паре сапог и башмаки, чулки и немного полотна на рубахи.

Молода была столица государства, а петербургская Академия наук – ещё моложе. Создавалась она по замыслу Петра I, надеявшегося, что с её помощью “в народе науки расплодятся”, вырастут свои, российские учёные, будут трудиться они на благо страны.

А пока в Академию приглашались иностранцы, так приехал известный математик Леонард Эйлер, астроном Жозеф Делиль и замечательный механик Даниил Бернулли. За границей для Академии покупались дорогие физические и астрономические приборы.

Петербургская Академия наук была основана как государственное учреждение, в отличие от существовавших тогда зарубежных академий, что позволяло содержать постоянный штат сотрудников, иметь лаборатории, научные кабинеты, хорошую библиотеку.

И это дало свои результаты: прошло всего десять лет со дня открытия Академии, и она уже прославилась выдающимися трудами своих учёных в математике, физике, астрономии.

В Петербурге Ломоносов проучился не больше года и был, как лучший ученик, в составе группы из трёх человек, отправлен за границу учиться у немецких профессоров.

Президент Академии наук Иоганн Корф сообщал, что в Германию могут быть посланы:

1. Густав Ульрих Рейзер, советника Берг-коллегии сын, имеет от роду семнадцать лет.

2. Дмитрий Виноградов, попович из Суздаля, шестнадцати лет.

3. Михайло Ломоносов, крестьянский сын из Архангелогородской губернии Двинского уезда Куростровской волости, двадцати пяти лет.

18 августа 1736-го года Корф вручил трём студентам инструкцию Академии наук, в которой им предписывалось “Во всех местах во время своего пребывания показывать пристойные нравы и поступки, также и в продолжении своих наук наилучше стараться”…(Е.Лебедев “Михаил Васильевич Ломоносов”).

Об этом времени М.В.Ломоносов впоследствии писал:

“В 1735 году истребованные … двенадцать человек школьников и студентов в Академию из Московских Спасских школ, в коих числе был и нынешный статский советник Ломоносов и надворный советник Попов и бывший потом бергмейстер Виноградов, приехали в Санкт-Петербург все вместе генваря 1 дня 1736 года и содержаны были сперва на довольной пище, хотя и излишно дорого…

19 марта объявлено студентам Ломоносову и Виноградову, что они отправляются по именному указу в Германию для обучения натуральной истории. И с того времени взяты на отпуск определенные из Статс-конторы на содержание их с третьим тысячу двести рублев на год, кои тогда же и употреблены на академические другие нужды за недостатком денег в Академии.

А отправляющиеся вышеписанные студенты и с ними Густав Рейзер, бывшего тогда Берг-коллегии советника Рейзера сын, принуждены были ожидать своего отправления до осени, в коем пути, будучи четыре недели на море, в октябре месяце едва не потонули”.

Знаете ли Вы, что, как не тужатся релятивисты, CMB (космическое микроволновое излучение) - прямое доказательство существования эфира, системы абсолютного отсчета в космосе, и, следовательно, опровержение Пуанкаре-эйнштейновского релятивизма, утверждающего, что все ИСО равноправны, а эфира нет. Это фоновое излучение пространства имеет свою абсолютную систему отсчета, а значит никакого релятивизма быть не может. Подробнее читайте в FAQ по эфирной физике.