Миновав внушительные бронзовые двери, мадам Пуанкаре и Алина вступили на бесконечную узкую лестницу, ведущую наверх. Преодолев не одну сотню ступеней и тяжело дыша после длительного восхождения, мать и дочь растерянно взирали на раскинувшееся перед ними море черных кровель и церковных шпилей, скрывавших невидимую, но тем не менее явственно угадываемую извилистую ленту Сены. Раза два за год они приезжали в Париж, чтобы провести с Анри день-другой. Но не всегда удавались им эти свидания. В Политехнической школе царил строгий казарменный режим, и случалось порой так, что как раз во время их приезда студент Пуанкаре не получал увольнительной. Чтобы увидеть его хоть издали, мадам Пуанкаре прибегала к этому наивному ухищрению. Возвышавшееся по соседству здание Пантеона господствовало над всей округой. Поднявшись на галерею купола, они могли видеть внизу закрытый со всех сторон мощеный двор школы, а на нем стоящую в стороне от других крохотную фигурку. На глаза Алины то ли от царившего наверху порывистого ветра, то ли по другой какой причине наворачивались непрошеные слезы, мешая ей видеть, а мадам Пуанкаре приветственно махала белым платком. Это был единственный вид контакта, который они могли себе позволить в такой неудачный день.
Положение политехников мало чем отличалось от положения курсантов военных училищ. Поскольку Политехническая школа была основана в самые тяжелые годы революции, то для ее воспитанников сразу же был установлен военный уклад. Но узаконенная военизация учебного заведения произошла в 1804 году. Когда в мае этого года сенат провозгласил Наполеона императором, студенты-политехники, воспитанные в духе республиканских традиций, в знак протеста отказались принести присягу верности императору. Наполеон решил усмирить школу, подчинив ее военному режиму. Декретом от 16 июля это желание императора обрело силу закона. Политехническую школу перевели на военное положение и передали в ведение военного министра. Из учащихся сформировали батальон, состоящий из пяти рот. Командовал школой генерал, которому помогали командир батальона, два капитана и несколько лейтенантов. Во время "учебы политехники числились на военной службе и размещались в интернате на казарменном положении. Им было предписано обязательное ношение формы, которая должна была подчеркнуть их особый статут и выделить их среди учащихся других учебных заведений. Коронованные особы надеялись, что в военизированном учебном заведении им легче будет держать в руках вечно бунтующую молодежь. Но эти надежды не всегда оправдывались. Во время Реставрации и позже политехники при каждом удобном случае демонстрировали свою приверженность идеалам республики и принимали самое активное участие в революционных событиях 1830 и 1848 годов.
Если в какой-то из этих периодов и наблюдалось ослабление военных порядков в школе, то после неудачного исхода для Франции военной кампании 1870 — 1871 годов военизация этого учебного заведения вновь усилилась. Наряду с математическими и общетехническими дисциплинами в школе преподаются предметы военного дела, в том числе гимнастика, фехтование саблей и штыком, строевая подготовка и даже элементы кулачного" боя. Анри отнюдь не щеголяет военной выправкой и проявляет ярко выраженную неспособность к физическим упражнениям и упражнениям с оружием. Неудача постигла его и в тире: на шесть выстрелов у него приходится шесть нулей. Вспомнил ли при этом Пуанкаре, как однажды в Арранси, разрядив охотничье ружье, он случайно попал в сидевшую на дереве птицу? При виде жалкого трепыхающегося комочка в окровавленных перьях Анри содрогнулся от острого чувства жалости и вины. С тех пор он больше не притрагивался к огнестрельному оружию.
По-видимому, Анри начинает уже тяготиться военным укладом школы. Во всяком случае, в своих письмах он сетует на то, что штатские лица не могут даже представить себе его жизнь. Постоянная готовность к исполнению любой команды, беспрекословное повиновение порой бессмысленным приказам, непрекращающиеся мелочные придирки со стороны командиров — все это явно не соответствует его натуре, несовместимо с ироничным складом его ума, не привыкшего ничего принимать на веру. Весьма чувствительный к нарушению норм литературного языка, он с трудом удерживается от смеха, корчась в беззвучных конвульсиях, когда им зачитывают внутренний устав школы. Игры и шутки его товарищей по интернату не отличаются изобретательностью, а порой отдают настоящим казарменным юмором. Например, в ходу была игра, называвшаяся “жодо”, по имени преподававшего акварель репетитора. Заключалась она в том, что учащиеся смеха ради разрисовывали друг другу лица акварельными красками, заливая пол лужами подкрашенной воды.
Жизнь в Париже дает возможность Анри познакомиться с прославленным столичным театром. Свободными вечерами он с семьей Ринк, с Аппелем или с товарищами по школе посещает наиболее популярные спектакли и оперы, а затем дает родителям и Алине подробный отчет обо всех театральных новостях, сопровождаемый его .личным комментарием и критическими замечаниями. Около 170 писем и записок было отправлено им домой за первый год учебы. Очень скоро для краткости он начинает опускать обращение “моя дорогая мама”, затем в его письмах исчезают также заключительная фраза и дата.
Иногда Пуанкаре посещает еще один род спектаклей, наблюдая, как несколько сот актеров разыгрывают перед всей Францией трагикомедию, которой не видно конца. В качестве поощрения за хорошую успеваемость студентам-политехникам выдают билеты на заседания Палаты депутатов. Так Анри оказывается в обширном зале Бурбонского дворца, где за мраморными колоннами с бронзовыми капителями отведены места для публики.
Каждый истинный парижанин непременно причисляет себя к сторонникам той или иной партии и рьяно поддерживает все ее политические лозунги и начинания. Поэтому заседания Палаты депутатов привлекают массу зрителей, среди которых оказывается немало случайной публики. Под неумолчное шуршание вееров, громкие разговоры, а порой и бесцеремонный смех соседей Пуанкаре следит за разворачивающимся перед ним действом, нередко превращающимся в нелепый фарс. Внутренняя ситуация во Франции остается еще весьма сложной и напряженной. Только через год Национальное собрание признает республику и утвердит конституцию, и то большинством всего в один голос. Весьма пестрый состав палаты — монархисты всех мастей, буржуазные республиканцы различных направлений, партии, представляющие иные социальные течения, —= отражает калейдоскоп политической жизни страны. Анри является непосредственным свидетелем того, как средние классы под предводительством Гамбетты пытаются завоевать республику, вырвать власть из рук родовой аристократии и денежной олигархии.
Своей нынешней популярностью молодой талантливый адвокат Леон Гамбетта был обязан исключительно своему пылкому красноречию и славе неистового патриота, утвердившейся за ним с войны. В те трагические дни Тьер окрестил Гамбетту “исступленным безумцем” за то, что он даже после падения Меца ратовал за продолжение войны и в качестве члена первого республиканского правительства прилагал неимоверные усилия для организации отпора немецкой армии. Теперь его лозунгом было — упрочение республики и переустройство армии. Но в острой и безжалостной парламентской борьбе даже такие сравнительно левые буржуазные лидеры превращаются в ловких политиков, умело играющих на республиканских и патриотических чувствах своих сограждан. Выступления Гамбетты обычно обставлены броскими театральными эффектами. Начиная свою речь, он отступает от трибуны в тень и обводит оттуда ряды депутатов горящим взглядом своего единственного глаза. Скрестив руки на широкой, мощной груди, оратор говорит густым, приятным голосом, но при первом же выпаде в адрес противников он всем своим могучим корпусом стремительно подается вперед, внезапным появлением из полумрака усиливая эффект воздействия своих слов. Энергичные, размашистые жесты, подвижность и выразительность лица способствуют его успеху среди публики, но оставляют невозмутимым Пуанкаре, который постиг нехитрую механику подобных сценических приемов в многочисленных любительских спектаклях. Нечего и говорить, что другие, менее колоритные и более заурядные ораторы представляются ему попросту карикатурными фигурами. “Рикар хлопает себя по животу и прогуливается по трибуне, как медведь в клетке, — иронизирует он по их поводу в письме к матери. — Барань-он говорит об опасном влиянии прессы, простирая свои руки в воздух и описывая ими ряд колебательных движений в горизонтальной плоскости; затем он с самой серьезной миной закрывает глаза и говорит о своей приверженности к народным свободам. Рикар и Гамбетта говорят хорошо поставленными, проникновенными голосами, которые придают их речи некоторую определенность и решительность”. Зуд красноречия и пустые словоизвержения парламентских говорунов не вызывают почтения у молодого политехника. “Вообще, все они — отъявленные позеры”, — резюмирует он в письме после одного из таких посещений Палаты. Быть может, именно с этих лет Анри на всю жизнь проникается недоверием к людям, объединенным в политические кланы и 21артии.
Знаете ли Вы, что в 1965 году два американца Пензиас (эмигрант из Германии) и Вильсон заявили, что они открыли излучение космоса. Через несколько лет им дали Нобелевскую премию, как-будто никто не знал работ Э. Регенера, измерившего температуру космического пространства с помощью запуска болометра в стратосферу в 1933 г.? Подробнее читайте в FAQ по эфирной физике.
