ПОМОЩНИКИ, КОНСУЛЬТАНТЫ, СОАВТОРЫ

Как раньше отмечалось, математику в политехникуме преподавали видные ученые того времени А. Гурвиц и Г. Минковский (давший геометрическую иллюстрацию теории относительности). Но если Эйнштейна не интересовала математика, то его приятеля М. Гроссмана она интересовала, и Эйнштейн впоследствии привлек его к разработке математического аппарата общей теории относительности. В 1905 году была опубликована работа “К электродинамике движущихся тел”, которая заканчивалась слова ми: “В заключение отмечу, что мой друг и коллега М. Бессо явился верным помощником при разработке изложенных здесь проблем и что я обязан ему рядом ценных указаний”. В 1907 году в Берне у Эйнштейна появился друг — Я. Лауб, присланный известным ученым В. Вином для обсуж дения проблем теоретической физики. Беседы с Лаубом привели к появлению трех совместных статей. Весьма плодотворными оказались эти “беседы”.

В этом же году Эйнштейн пытается проникнуть в академические круги, предлагая свои услуги в качестве при ват-доцента (лектора без постоянной зарплаты) университету Берна, но не был принят на работу, так как статью по теории относительности посчитали “невразумительной”, и он не смог удовлетворить обязательному требо ванию, предъявляемому к приват-доценту — представить факультетскому начальству рукопись еще не опубликованной статьи. Но здесь опять ему на помощь пришел тот, кто рань ше мешал: бывший научный руководитель по несостоявшейся диссертации профессор Кляйнер похлопотал перед Бернским университетом, и в 1908 году Эйнштейн получил свою первую академическую должность — он читал вечерние лекции студентам, на которые приходили от од ного до трех человек.

“В 1908 году его бывший учитель Герман Минковский облек теорию относительности в более совер шенную математическую форму”, а Гроссману, чьими конспектами Эйнштейн пользовался в студенческие годы, заявил: “Гроссман, ты должен мне помочь, иначе я сойду с ума”. “И Гроссман, как проводник с мачете в ру ках, стал прокладывать Эйнштейну путь через джунгли неевклидовой геометрии”[2]. В этом году Минковский выступает с докладом “Пространство и время” на 80-м собрании немецких естество испытателей и врачей в Кельне. Здесь Минковский говорит о том, что Лоренц ввел понятие “местного времени” и “воспользовался физическим содержанием этого понятия для лучшего понимания гипотезы сокращения тел”. При этом Минковский не упоминает имени Пуанкаре. Зоммерфельд же в комментариях к опубликованному докладу отмечает, что Пуанкаре в своих работах рассматривал более общий случай, нежели Минковский. В 1909—1911 годах М. Гроссман разрабатывал про блемы неевклидовой геометрии для Эйнштейна и “вводил его в круг математических приемов, пригодных для ре шения новой физической задачи”.

В том же, 1911 году Эйнштейн близко познакомился с Марией Кюри, Пуанкаре, Ланжевеном, Планком, Нернстом, Резерфордом и Лоренцем. Встречался Эйнштейн и с Фридрихом Адлером, с которым жил в одном доме. Но эта история с уступкой места тоже не так проста, как и вся жизнь и деятельность Эйнштейна: Адлер посчитал, что профессор Кляйнер (бывший “дурак”, а потом лучший друг и наставник) сделал все, чтобы должность досталась Эйнштейну, которого Кляйнер рекомендовал как ведуще го физика-теоретика.

Вот как аукнулся Кляйнеру отказ поддержать диссер тацию Эйнштейна — в течение ряда лет он был вынужден помогать научно и организационно создавать из послед него гения всех времен и одного народа. “Какими бы мотивами ни руководствовался Адлер, Эйнштейн получил должность, несмотря на антисемитизм, столь распространенный в Европе в начале ве ка”[2].

Видимо, этот самый “антисемитизм” и привел к тому, что в том же 1909 году Женевский университет в честь своего 350-летия присвоил звание почетного доктора Эйнштейну. Таким образом, вопрос о необходимости защи щать докторскую (по нашим стандартам — кандидатскую) диссертацию отпал сам собой, что и требовалось дока зать. Эту церемонию доктор чуть было не пропустил, так как приглашение было написано по-латыни, а этот язык будущий гений так и не смог освоить. Так закончилась инженерная служба Эйнштейна в патентном бюро и началась его научная карьера. Но такое начало способствовало тому, что он получил уверенность “в собственной великой миссии”, в результате его гордость стала граничить с высокомерием. Немного сведений о Фридрихе Адлере, сыгравшем значительную роль в дальнейшей жизни Альберта Эйн штейна: он был сыном известного психиатра Виктора Ад лера (подробнее о Викторе Адлере будет сказано ниже). О Фридрихе Адлере “Малая советская энциклопедия” пишет как об одном из “реформистских руководителей австрийской социал-демократии”, “реакционные философские взгляды” которого были подвергнуты критике Лениным в работе “Материализм и эмпириокритицизм”. Фридрих Адлер был- признан виновным в политическом убийстве и приговорен к смертной казни (затем этот приговор заменили пожизненным заключением), а через два года он был освобожден из тюрьмы и вскоре стал депутатом австрийского Национального собрания. Во время тюремного заключения Адлера Эйнштейн “похвалил” своего “друга”, сказав, что тот нашел себе в тюрьме занятие, изучая теорию относительности. Следствием такого изучения и стала критическая статья Фридриха Адлера, за которую сионистские друзья Эйнштейна пытались представить Адлера сумасшедшим. В Праге некоторые понятия геометрии, которые мог ли помочь Эйнштейну при обобщении теории относитель ности, преподал ему Г. Пик, он же натолкнул его на труды Г. Риччи и Т. Леви-Чивиты, обогатившие математический арсенал Эйнштейна.

Но самым близким из европейских физиков был Па уль Эренфест, его Эйнштейн считал блистательным физи ком, общение с которым продолжалось больше двадцати лет. “Мы познакомились 25 лет тому назад. Он посетил меня в Праге, куда приехал прямо из России; как ев рей, он был лишен там возможности преподавать в высших учебных заведениях...” (“Памяти Пауля Эрен феста”).

В 1918 году Г. Вейль предложил геометризировать на ряду с теорией тяготения и теорию электромагнитного по ля, но впоследствии отказался от развития своей схемы, а Эйнштейн продолжал подобные попытки. Вейль вспоминал споры с ним и “сближал позднейшие построения Эйн штейна со своими первоначальными концепциями”[3]. В 1936—1938 годах ассистентом Эйнштейна был Л. Ин фельд, тот самый польско-русский еврей, доцент Львов ского университета, который просил в свое время реко мендацию у Эйнштейна. Совместная работа с Инфельдом была посвящена проблеме уравнений движения. В 1938 го ду вышла их книга “Эволюция физики”, которую Эйнштейн даже не раскрывал, а в процессе подготовки к изданию не взглянул на корректуру.

В 1937 году Инфельду, получившему стипендию в Прин стоне на один год, было отказано в ее продлении, и ему пришла в голову мысль выпустить (совместно с Эйнштей ном) книгу, на которую можно было получить аванс и прожить еще один год в Принстоне. Как отмечается в[3], эта книга для прочтения не требовала специальных знаний, но предъявляла “очень высокие требования к интелли гентности, способности к абстрактному мышлению, последовательности”.

По мнению авторов, она не должна была создавать представления о принципиальном отличии науки от здра вого смысла. Отметим, того самого здравого смысла, который позволяет объяснить космические явления, кото рые, как считалось, подтверждают общую теорию отно сительности, без использования этой теории. Но не всегда процесс создания научной работы с со автором протекал без сучка и задоринки.

Так, “один из его помощников, Яков Граммер, рос сийский еврей с гротескно деформированным обликом, работал с Эйнштейном в течение нескольких лет и надеялся в конечном счете стать преподавателем”[4], Граммер обвинил Эйнштейна в том, что последний не вы полнил обещания, поссорился с ним, уехал в Минск и впоследствии был избран в Белорусскую академию наук. В 1944—1948 годах ассистентом Эйнштейна был Э. Штраус. В Принстоне одним из создателей математических приемов, применяемых Эйнштейном в общей теории от носительности, был, как пишут биографы, итальянский математик Т. Леви-Чивита (довольно странная для итальян ца фамилия, не правда ли?).

К тридцатым годам закончилось формирование куль та личности гения всех времен и одного народа. Фактиче ски к этому моменту завершился грандиозный сионистский проект под кодовым названием “Эйнштейн”, аналогом ко торому в русской литературе является Козьма Прутков. Но в отличие от Козьмы Пруткова от осуществления про екта “Эйнштейн” было больше вреда, чем пользы. В разное время соавторами гения были: В. Баргман, П. Бергман, В. де Гааз, Б. Гоффман, Я. Громмер, М. Гроссман, Л. Инфельд, И. Лауб, В. Майер, Г. Мюзам, В. Паули, Б. Подольский, В. Ритц, Н. Розен, де Ситтер, Э. Страус, Р. Толмен, А.Д. Фоккер, Л. Хопф, О. Штерн, П. Эренфест. Это, не считая разного рода помощников и консультантов. Вот вам и научное одиночество гениального ученого! Отметим, что после переезда в Принстон у самого Эйнштейна появилась возможность за хорошие деньги заниматься любой наукообразной проблемой с одним условием — не позорить нацию! Помните: в советское время грузин купил “Запорожец”, поставил под окном, а наутро его не обнаружил. Он купил новый, история повторилась. Купил третий “Запорожец” и оставил записку: “Братцы, дайте хоть покататься!” Наутро на месте “Запорожца” стояла “Волга” с запиской: “Катайся, сколько хочешь, но не позорь нацию!”

Знаете ли Вы, что такое мысленный эксперимент, gedanken experiment?
Это несуществующая практика, потусторонний опыт, воображение того, чего нет на самом деле. Мысленные эксперименты подобны снам наяву. Они рождают чудовищ. В отличие от физического эксперимента, который является опытной проверкой гипотез, "мысленный эксперимент" фокуснически подменяет экспериментальную проверку желаемыми, не проверенными на практике выводами, манипулируя логикообразными построениями, реально нарушающими саму логику путем использования недоказанных посылок в качестве доказанных, то есть путем подмены. Таким образом, основной задачей заявителей "мысленных экспериментов" является обман слушателя или читателя путем замены настоящего физического эксперимента его "куклой" - фиктивными рассуждениями под честное слово без самой физической проверки.
Заполнение физики воображаемыми, "мысленными экспериментами" привело к возникновению абсурдной сюрреалистической, спутанно-запутанной картины мира. Настоящий исследователь должен отличать такие "фантики" от настоящих ценностей.
Релятивисты и позитивисты утверждают, что "мысленный эксперимент" весьма полезный интрумент для проверки теорий (также возникающих в нашем уме) на непротиворечивость. В этом они обманывают людей, так как любая проверка может осуществляться только независимым от объекта проверки источником. Сам заявитель гипотезы не может быть проверкой своего же заявления, так как причина самого этого заявления есть отсутствие видимых для заявителя противоречий в заявлении.
Это мы видим на примере СТО и ОТО, превратившихся в своеобразный вид религии, управляющей наукой и общественным мнением. Никакое количество фактов, противоречащих им, не может преодолеть формулу Эйнштейна: "Если факт не соответствует теории - измените факт" (В другом варианте " - Факт не соответствует теории? - Тем хуже для факта").
Максимально, на что может претендовать "мысленный эксперимент" - это только на внутреннюю непротиворечивость гипотезы в рамках собственной, часто отнюдь не истинной логики заявителя. Соответсвие практике это не проверяет. Настоящая проверка может состояться только в действительном физическом эксперименте.
Эксперимент на то и эксперимент, что он есть не изощрение мысли, а проверка мысли. Непротиворечивая внутри себя мысль не может сама себя проверить. Это доказано Куртом Гёделем.
Понятие "мысленный эксперимент" придумано специально спекулянтами - релятивистами для шулерской подмены реальной проверки мысли на практике (эксперимента) своим "честным словом". Подробнее читайте в FAQ по эфирной физике.

Эйнштейн - главный миф 20-го века

ПОМОЩНИКИ, КОНСУЛЬТАНТЫ, СОАВТОРЫ